Евгений Витковский - Век перевода (2006)

Увы, удачу время унесло,
А прожитые годы — тяжкий груз;
Досталось мне по первое число —
Как говорится, «стал валетом туз».

О жизнь! Обид собранье — и обуз…
О век! Над Фебом воцарился Пан,
И виршеписец поучает Муз;

Палладе — брат и ровня всяк болван.
И жизни ваш Монтгомери не рад:
Судьей — Мидас ему, не Меценат.

Вещай Господней судною трубой,
О Галлоуэй! — да внемлют речь сию.
Грози толпе прискорбною судьбой,
Напомни: злому — не бывать в раю.

Напомни, что мудрец упрям в бою
С нечистым, а дурак — на поводу
Идет бесовском… Впрочем, сознаю:
Вещай иль нет — а дурню быть в аду.

Всё ж перечисли за бедой беду,
Грозящую скупцу иль подлецу.
Не дремлет Бог — но мыслит: «Подожду».

Карать поспешно — Богу не к лицу…
Но столь разнуздан королевский двор,
Что чую: будет гнев Господень скор.

В ночи, когда смывает краски мрак
И мнится мир собранием пропаж,
Духовный бдит над помыслами зрак;
И этот чуткий, но пугливый страж

Подъемлет ложных множество тревог,
Коль разумом повелевает страх,
Коль от сомнений разум изнемог,
В оковах невозможности зачах;

Когда спускается густая тьма
И раненой душой владычит грех,
Стремления смятенного ума
Воображенье холит без помех

И бесов порождает без числа,
Что суть исчадья внутреннего зла.

О, домыслов предательская ложь!
Мудрец досужий! Самомненьем пьян,
Ты мутным оком бегло поведешь —
И в Истине тотчас найдешь изъян.

Прядешь не путеводную ты нить,
Покорность променяв на гордый нрав;
Дерзаешь Божество умом судить
И служишь только плоти, дух поправ.

Не мудрствуй! Тайна Божья велика.
Падут завесы, и воскреснет плоть
И причастится чуду; а пока
Гордыней полон — мглы не обороть.

Но даже изрыгавшие хулу
Приидут к Богу, одолевши мглу.

Спаси, о Боже! Верный Твой спешит
Покинуть землю, где процвел злодей;
Никто за правду не подъемлет щит,
Всяк в страхе тщится ублажать людей.
И даже в жарком споре множит лесть,
Дабы вражду надежно скрыла речь,
Дабы приязнь противника обресть,
Из восхвалений выгоду извлечь.

О Боже, губы лживых отсеки,
Что мирным душам ставят западню;
Пронзи велеречивым языки,
Что громко лгут толико раз на дню.
Царить и лгать не миг хотят, не час,
Но вечно, ибо мнят: не могут пасть;
И молвят: наши языки при нас,
А высшая над нами есть ли власть?

Но ради горьких вздохов бедняка,
Господь изрек, гряду повергнуть в прах
Державу злых — карать ее, пока
Не сокрушу сковавший честных страх.
Ей! Слово Божье — высшее добро,
Глагол Господень светел, чист, и прав,
И полновесен, словно серебро,
Семижды превращенное в расплав.

Не отзывай, о Боже, Свой глагол,
Не отнимай у праведных приют,
Избави от меча, что произвол
И хитрость на погибель нам куют.
Гряди, гряди, о Господи, — зане
Вседневно злые множатся вокруг;
Карай и ложь, и злобу — наравне,
И вырви власть из недостойных рук.

Подчас воспрянет сникший стебель снова,
И ветвь сухая даст опять плоды;
И боль покинет скорбного больного,
И солончак отведает воды;
Пременчивы годины: жизнь идет
От худа к благу — и наоборот.

Сменит Удача в должную годину
Прилив отливом, словно океан;
И паволоку может, и ряднину
Соткать Удача, сев за ткацкий стан.
Приходят беды счастию вослед,
И счастие приходит после бед.

Ужель весна иль осень вечны? Или
Непреходящи разве ночь и день?
Страшнейшим бурям вслед нисходят штили,
Грустнейшим птицам утром петь не лень;
Так всё на свете пременяет Бог,
Чтоб грешник падший подыматься мог.

Воротит случай всё, что взял, и паче;
Хоть невод худ, а мелких ловит рыб;
Не чужды мы случайной неудаче,
А лишь удачи знать и не могли б;
Любой страдалец счастлив хоть чуток;
Любым счастливцам что-то да не впрок.

Не знали крепче корабля…
И вот — не слушаюсь руля:
Внезапна и безмерна ярость моря.
Волна меня вздымает, бьет,
Слепит, уродует — и вот
Иду вслепую и хлебаю горя.

Меня бы в док, на верфь…
Не человек, а червь
Послал меня бороться с океаном! —
Чтоб некий пароход
Средь окаянных вод
Со мной покончил гибельным тараном.

Я — как избитый пес!
Что ветер не унес —
Волна смела с несчастных этих палуб.
Разбито всё подряд.
И топки не горят, —
Но океан моих не внемлет жалоб.

Не шторм, а сущий ад!
И хлещет водопад
В отверстие зияющего люка.
Не шторм, а лютый черт!
И стоном стонет борт,
А вот гудок — не издает ни звука.

Идет за валом вал;
Беспомощен штурвал,
Но я держусь, как честный старый воин…
Вовсю ревет норд-ост,
Во мгле не видно звезд,
А в трюме течь — и нужно ждать пробоин.

На миг борьбу ослабь —
И подминает хлябь.
Не зря витали чайки, точно грифы…
Решили моряки:
Здесь воды глубоки,
И судно здесь не выбросит на рифы.

Мечталось повидать
И стынущую гладь,
По коей айсбергов дрейфуют массы,
И сказочную ту
На юге широту,
Где плыть нельзя сквозь тяжкие саргассы…

На лютую беду —
В последний рейс иду…
«Простоем пароходы не балуем!» —
Иду, судьбу кляня,
И мой же брат меня
Предательским погубит поцелуем.

О где вы, док и верфь?..
Меня двуногий червь
Застраховал — и взыщет чистоганом…
А старый пароход
И сам ко дну пойдет,
Меня прикончив гибельным тараном.

Лютует ветер штормовой,
Глядит на компас рулевой,
А пред форштевнем всё ревет
Смятение полночных вод,
И грузный вал — что горный кряж!
И выдержит ли такелаж?
…Трепало, било так и сяк;
Но рассвело — и шторм иссяк!
В своем нактоузе цела,
Поет магнитная стрела: