Александр Бестужев-Марлинский - Стихотворения

Роман

Нет, нет, Всевладовой души
Презренные обманы чужды!
Бессильный крадется в тиши,
Могучим нет в коварстве нужды
Твой брат, молвою ослеплен,
Полякам сам отдался в плен.

Князь Андрей

Я верю, я желаю верить,
Что в этом он не виноват;
Но позабыть или измерить
Я не могу, хотя бы рад,
Позор моей обиды кровной…
Мои ли братья в наши дни
Иль он зажег вражды огни?

Роман

Соперники невинны ровно,
Хоть розно счастливы они:
Всевлад воздвиг свои знамена.
Как сын старейшего колена
Он общим гласом киевлян
Главою русичей избран.
И не всегда ль решает снова
Права князей судьбина-сечь,
И не везде ль венца княжова
И предок, и наследник – меч?

Князь Андрей

Пускай же будут в деле этом
Твои слова моим ответом:
Когда булат – ему судья,
Когда ему хищенье – слава,
То я могу и должен я
Стоять за честь родного права.

Роман

Давно ль поставили, князья
Превыше долга связи рода?
Для них ли русский воевода
Отринет славную войну
За наших праотцев страну?

Князь Андрей

Посол! Души своей цену
Заплатим мы за кровь народа!
Для ней не только славу, месть
Забыл я хищнику нанесть.
И знай, что за стенами града
На бой готов, но, мир любя,
Я не восстану на Всевлада,
Ни за него, ни для себя;
Пленен забавою жестокой,
Не поведу я в край далекой
Красу дунайских ратных сил
Искать безвременных могил;
Не заслужу я укоризны,
Когда в пылу замыслит он
Завоевание отчизны,
Чужою силой облечен.

Роман

Питая мужество, напрасно
Он дышит мыслию прекрасной
Заверить русской стороне
Покой оружием извне!
Взгляни, в кичении досуга,
Теперь удельные князья
Воюют братние края,
Куют крамолы друг на друга,
Врагов скликая вновь и вновь,
Как черных воронов на кровь!
Дни поселян миролюбивых
В войнах князей сокращены;
Пылают кровы сел красивых;
По жатвам бродят табуны;
Довольство гибнет, вянут силы,
Растут не грады, а могилы,
И близки – в шуме вечных ссор
Отчизны гибель и позор!
Чтоб удалить сии напасти,
Князей смирить и умирить,
Он хочет Русь соединить
Под крыльями верховной власти.

Князь Андрей

Видал ли ты, как черный дым
По чистом пламени крутится?
Так властолюбие таится
Под сим намереньем святым.
Конечно, если б муж великой,
Заслугой – родины отец,
Возник над Русью полудикой…
Тогда мой княжеский венец
Я первый бы, как сын покорный,
К его стопам сложил бесспорно.
Но чем, скажи, твой новый князь,
Успехом дерзости гордясь,
Привлек народное вниманье?..
Или за слезы и за кровь
И прав священнейших попранье
Даются вера и любовь?..
Но, расточая лести соты,
Меня ль он уловить хотел
В давно знакомые тенеты
Блестящих слов и черных дел!

Роман

Не послан я с тобой судиться;
Не мне решать, тебе решиться:
В последнее тебя зову
Признать Всевлада за главу.

Князь Андрей

В последний раз я отвечаю:
Не призна_ю_ и не призна_ю_!
Переяславцам не война,
А дружба Киева страшна!
. .

И вот ведут коня лихого
Ясельничие под уздцы.
Вдыхая ветр, он бурей пышет,
Он под собой земли не слышит!
«Стой, птичка, стой!» Недвижим конь;
Узду грызет, ушми играет,
Как будто всаднику внимает,
В глазах покорности огонь,
И князь, трепля по стройной вые,
Берет поводья золотые,
Садится медленно в седло.
Конюший оправляет стремя,
Младой сокольник в то же время
С поклоном сокола дает,
И поезд двинулся вперед.
Красуясь гордыми конями,
Дворяне мерною стопой
Съезжают в улицу рядами,
Гремя по звонкой мостовой.
При ветерке попоны веют,
Одежды радугой пестреют,
Мелькает гридней шумный рой.
Спешат довольные граждане,
В толпе прелестных дев и жен,
У князя доброго заране
Почетный выманить поклон;
И старцы, духом молодые,
С слезами радостных очей
Подъемлют на руки детей
Полюбоваться на Андрея!
Казалось, окна говорят,
Одушевленные народом,
И, голубым колебля сводом,
Благословения летят,
И вторит кликам клик ответный,
Стеной зубчатой отразясь:
«Да вечно здравствует наш князь!»
И в обе стороны приветно
Андрей с улыбкою чела
Склоняется к луке седла,
И, опеняя удила,
Звуча подковой искрометной,
Бегун, владельцем горделивый,
Меняет ход нетерпеливый.
И всех перевышал Андрей
Красою, крепостию тела.
К нему и жен любовь летела,
И упование мужей.
Так манит взор в венце зеленом
Веселие точащий грозд;
Так величаво небосклоном
Восходит месяц в хоре звезд.

Внимая сердцем глас народный,
Доволен юный добрый князь
И в откровенности свободной
К Роману молвит, обратись:
«Хвала народа – мне услада;
И мне ль, Роман, страшиться зол?
Ему опора – мой престол,
А мне любовь его – ограда!
Она всех дел моих печать;
Она умеет услаждать
Мои заботы и досуги».

Роман

Князья родятся – получать
Награду ранее заслуги.

Прости мне смелость; шумный стан
Меня взлелеял к правде пылкой;
Дворец властителей Роман
Привык считать почетной ссылкой,
И у меня князьям привет
Низать, как жемчуг, дара нет.
И этот шум, и эти клики
Являют странника уму
Дань облачению владыки,
А не порыв любви к нему!

Князь Андрей

Так – не одно с молвою тихой
Молва науличных речей.
И колыбель, и гроб князей
Блестят обманчивой шумихой.
И лести искуситель – змей,
Даря безвременною славой
За доблести, которых нет,
Не только дел, желаний цвет
Сражает сонною отравой;
Льстецы, как трутней жадный рой,
Из самолюбия, из страха,
Из горсти золотого праха,
Пред князем ползают душой,
Его порочнейшие ковы
Хвалить и совершать готовы.
Их лесть я оценил. Мой двор
По воле и неволе знает,
Что низость князя унижает,
Что без заслуг хвала – укор,
И, веришь ли, порой досуга,
Забыв придворных суету,
Я вырываюсь за черту
Их очарованного круга;
И чувств народных простоту
То вызываю, то внимаю.
. .
. .
. .
. .
. .
Так, в деле правды, верю я,
Враги – нам лучшие друзья!

Знак подан; быстрая охота,
Полет готовя соколам,
Рассыпана по берегам
Вблизи дремучего болота;
И взоры всех, и мысли там,
И все молчит. Вот пес следничий,
Гонитель злой пернатой дичи,
В поток бросается стремглав;
По тростникам перебираясь,
То перескоками, то вплавь,
Идет, на ловчих озираясь.
Но, лов послыша издали,
Угрюмых тундр жилец пустынный,
Взлетела цапля от земли,
Назад простерши ноги длинны.
Свисток! – и с путою златой
Спадают шапочки долой.
Поражены лучом денницы,
Расширив ясные зрачки
И отрясаясь, хищны птицы
Не вдруг кидаются с руки.
И первый сокол князь Андрея,
Добычь узрев издалека,
Стрелой взвился под облака,
Свистящими крылами рея,
Всё вверх и вверх, и наконец
Ударил в цаплю, как свинец.
Но скорость силы бесполезной
Встречает клюв ее железный,
И с облаков на тихий дол,
Пронзенный, падает сокол.
От Любомира всходит мститель
В воздушную громов обитель.
Смелей, быстрее мысли он;
Несется, плавает кругами,
Стоит… упал… взмахнул крылами,
Бьет снизу вверх – и бой решен!
Роняет цапля кровь и стон
И тихо пред толпою праздной
Падет чертой винтообразной.
Боярин гордый соколу
Похвальные внимает клики,
И восхищенья пламень дикий
Играет по его челу,
И князю о паденьи скором
Он предвещает грозным взором,
Как будто птиц гадальный бой —
Венец победы роковой.