Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый

Мистер Глори высказал опасение, что «Воронеж» не справится с буксировкой «Атлантика», и, пока не поздно, предложил доверить аварийное судно ему. Надвигается шторм.

Крокенс поискал глазами Тулаева и, не найдя его в рубке, твердо сказал:

— Я подписал договор о спасении с капитаном Тулаевым. Он мой единственный спасатель. Вопрос буксировки вы можете решить только с ним.

— Вас понял, — ответил Глори. — Смею вас заверить, у меня больше терпения, чем у вашей фирмы…

До появления луны ночь была мертвенно-черная и душная. Тулаеву не спалось. Как бельмо на глазу маячили огни «Ллойдскраба». Иван Карпович вновь и вновь возвращался мысленно к своим расчетам по буксировке. Для нормальной погоды все абсолютно верно. «Может, успеем до шторма завести буксир? Как жаль, что отпустил «Хмельно».

Он встретил рассвет на мостике. Из океана быстро выплыло оранжевое ядро. Для кремлевской царь-пушки в самый раз! В тропиках никаких алых красок зари. Желто-лимонная полоса — и все. А над ней — подозрительное нагромождение кучевых облаков. Солнце нырнуло в них и запуталось. Похоже, надолго.

Тулаев приказал старпому поднять палубную команду и начать заводку буксира на «Атлантик». На счету каждый тихий час. Надо закончить авральные работы до первого шквала, который неизбежно прилетит с облаков, уплотнившихся в грозовую тучу. За ней, как за черной мантией фокусника, уже поигрывали молнии. Но грома не слышно. Далеко.

На корме «Воронежа» и на баке «Атлантика» суетились моряки. До мостика долетали властные команды Максакова, назначенного временным капитаном «Атлантика» с экипажем в четыре человека. Сам «капитан» управлялся с концами за троих. Ребята работали так споро, что их не надо было подгонять. Они и сами видели, как звереет юго-восточная часть неба, как космы черных облаков все ниже и ниже спускаются к океану. Стали долетать раскаты грома.

Духота, как в бане. Тулаев почувствовал, как взмокла спина под рубашкой и от жары, и от волнения. Удастся ли «Воронежу» потащить за собой такую громадину? Выдержит ли буксир? Вдруг поднимется такое волнение, что никакой буксир не выдержит? Вот когда нужен штиль!

— Быстрей, ребята! Быстрей! — командовал по спикеру Тулаев, когда первый шквал ветра звонко просвистел в фалах и умчался. — Поднять вельбот на борт!

Не слишком ли быстро надвигается небесная хмарь?

Шквал за шквалом срывался с туч, океан побелел от неисчислимого стада барашков, которое выпустил на его просторы ветер-пастух.

Так! Порядок! Все люди на борту. Но что это?

Тулаев и подошедший к нему Крокенс завороженно следили, как из мглистой сердцевины тучи вытянулся извивающийся отросток. Он подхватывал и крутил вокруг себя ближайшие космы облаков. Взбешенный океан выбросил вверх белопенный столб воды.

— Смерч! — воскликнул Крокенс.

Тулаеву показалось, что волосы на голове зашевелились от переполнившего их электричества. Скальп вроде бы отделился от головы, не мешая ей соображать.

Смерч — не новость. Для всепогодного танкера он не страшен. Всегда можно увернуться от встречи. Но как быть, когда за кормой болтается тяжеловесная обуза? Рубить с таким трудом заведенный буксир? Черта с два!

Трах-тарарах! — громыхнуло над головой. На топе мачты что-то затрещало. Запахло озоном.

Тулаев подтолкнул Крокенса в рубку, вошел туда следом и плотно закрыл дверь. Над обезумевшим в пляске с тучей океаном спикер разнес голос капитана:

— Внимание! К судну приближается смерч. Всем укрыться во внутренние помещения. Выход на палубу запрещен. Задраить двери, люки, горловины, иллюминаторы. Противопожарные и водоотливные средства иметь наготове.

— Надо обтянуть буксир, чтобы он не попал под винт — посоветовал Крокенс.

Тулаев благодарно взглянул на него и приказал дать машиной самый малый ход вперед.

— Держать на норд! — скомандовал он рулевому и объяснил свой маневр Крокенсу: — Встречи со смерчем не избежать. Пусть он проскочит над нашим тандемом по кратчайшей прямой.

Воздушный вихрь метров пятьсот в поперечнике, до предела наполненный влагой, яростно налетел на суда и в мгновение оборвал буксирный трос, как жалкую паутинку. Разбросав танкеры в разные стороны, смерч помчался дальше, оставляя за собой странное затишье, которое через несколько минут сменилось сильнейшим шквалом и тропическим ливнем.

Беспросветная стена воды скрыла из глаз Тулаева не только «Атлантик», но и бак собственного судна. Да что там бак! В пяти метрах ничего не было видно, кроме молний, которые с ужасным грохотом раскалывали небо и падали в океан то справа, то слева от судна.

Голова у капитана невольно вжалась в плечи. Ему вспомнились ржавые останки французского танкера «Ирэн» на входе в порт Донжес. Его убила одна молния, а тут их сотни…

Гроза неистовствовала несколько минут. Затем и она укатилась следом за смерчем на запад, а шторм остался. Четырежды с большим риском для судна Тулаев подводил корму «Воронежа» к носу «Атлантика» и моряки заводили буксир. На безжалостной крутой волне он не выдерживал, рвался.

Люди выдохлись физически, капитан — морально.

— Я сочувствую вам, Джон, — сказал Крокенс, но вы зря упрямитесь.

Тулаев, который в буквальном смысле валился с ног от усталости, от приступов боли в груди, еле-еле сдержался, чтобы не ответить грубостью соболезнующему коллеге. Он приказал старпому связаться по радио с «Ллойдскрабом» и передать ему буксировку «Атлантика».

Поздно вечером в его каюту ворвался взъерошенный и злой Максаков.

— Карпыч, как это называется? — заорал он с порога.

— Уйди, Фадей Фадеевич! Без тебя тошно…

Бывают редкостные уголки земли, о которых мы ничего не знаем. Помполит Лобов перерыл все закрома справочной литературы, газетных и журнальных вырезок, атласы и ничего не нашел про остров Сан-Томе. Досадно! Такой большой остров, а сведения о нем можно получить лишь из энциклопедии и лоции. Скудно.

Внимательно почитав лоцию, Лобов направил бинокль на город.

Сан-Томе — столица острова с населением чуть больше трех тысяч человек — расположилась на берегах бухты Ана-ди-Шавиш. За пляжем Михаил Петрович рассмотрел набережную, застроенную старинными домами под красными черепичными крышами. Кое-где торчали современные многоэтажные здания. Виднелись массивные памятники.

Красивая бухта Ана-ди-Шавиш! Ничего не скажешь.

И тут Михаил Петрович вспомнил что-то прочитанное раньше про город и бухту, названные именем таинственной аристократки Анны де Савиш.

Лобов видел, как нервничает Тулаев, но помочь ему не мог Упрекать, что отпустили «Хмельно»? Глупо! Сам одобрял смелое решение капитана. Кто же все-таки спас «Атлантик»! Мы или англичане? Одни таскают каштаны из огня, а другие…