Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый

В других же сообщениях говорилось о все возрастающих протестах в США и Англии против действий, направленных на захват лайнера. Все больше раздавалось требований прекратить позорную травлю, а главное, не допустить к «Санта-Марии» португальские военные корабли, которые могли выполнить кровавый приказ Салазара и потопить лайнер.

После совещания со своими боевыми соратниками капитан Галвао решил не рисковать жизнью пассажиров и попытаться высадить их в каком-либо бразильском порту. Тем более что «Санта-Марии» теперь практически не оставалась одна: над ней непрерывно висели военные самолеты США или самолеты, зафрахтованные информационными агентствами, репортеры которых производили съемки. Эти самолеты то едва не цеплялись за мачты и трубу лайнера, то рисковали разбиться о его борта…

Вечером 28 января американка Дэйси Люмини сообщила капитану Галвао, что случайно услышала разговор двух членов экипажа лайнера о готовящейся в машинном отделении диверсии. По замыслу ее исполнителей лайнер должен был лишиться хода, а это дало бы возможность португальским военным кораблям захватить его.

Что толкнуло обеспеченную девушку, весьма далекую от политики, революционной борьбы и социальных проблем, совершить такой поступок, помочь совершенно чужим ей людям, практически стать на одну ступеньку с ними, сказать трудно. И тем не менее…

Позже некоторые газеты в США, Англии и Франции писали, что Дэйси Люмини поступила так, «опасаясь за судьбу одного повстанца по фамилии Соуту».

Как бы там ни было, сообщение Дэйси Люмини позволило предотвратить серьезный акт саботажа. По приказу Галвао капитан Майя и его офицеры были посажены под замок. Объясняя капитану Майя, почему с ним так поступают, Галвао с сердцем сказал:

— Даже настоящие пираты, дав слово, держали его. Ни вы, ни ваши офицеры не заслуживают доверия, и, будь мы пиратами, как утверждает кровавый тиран Салазар, всех вас выкинули бы за борт!

Капитан Майя и его офицеры вышли на палубу только после завершения эпопеи «Санта-Марии».

Курс лайнера снова был изменен. Соттомайер проложил его к ближайшему порту Бразилии Ресифи. Галвао вступил в переговоры с бразильскими властями о возможности высадки пассажиров. Но ответ был получен обескураживающий. Президент страны Жуселину Кубичек заявил, что мятежное судно будет немедленно задержано, если оно войдет в бразильские территориальные воды, а мятежники арестованы и выданы португальским властям.

— Капитан Галвао мой хороший друг. Я не выдам его ни при каких обстоятельствах! — парировал Кубичека Жанио Куадрос, будущий президент Бразилии.

Создалось любопытное положение. Президент Жуселину Кубичек должен был передать власть Жанио Куадросу 31 января, и, следовательно, капитану Галвао нужно было продержаться в нейтральных водах три дня. Войди лайнер в территориальные воды Бразилии 31 января, испанские, португальские и американские корабли оказались бы не в состоянии что-либо предпринять против него. Обе стороны отлично это понимали.

Заявление президента Кубичека вызвало бурю возмущения по всей стране. Бразилия когда-то была португальской колонией, память об этом еще не стерлась, и симпатии простого народа были не на стороне диктатора Салазара. Возмущение выплеснулось на улицы, когда стал известен приказ двух фашистских диктаторов — расстрелять мятежный лайнер. Усиленные наряды полиции охраняли здания португальского и испанского посольств и консульств.

— Да здравствует святая свобода! Смерть Салазару! — кричали демонстранты, в окна посольств летели камни, сыпались стекла. Под этим натиском президент Бразилии Кубичек 29 января запретил американским самолетам пользоваться аэродромом Ресифи для наблюдательных полетов.

Флот США потерял на время визуальную связь с лайнером. Местоположение судна определялось только посредством радиопеленгации.

29 января правительство Салазара официально обвинило капитана Энрике Малта Галвао в «краже лайнера стоимостью в 17,5 миллиона долларов». К тринадцати предъявленным ранее обвинениям, на основании которых он был когда-то осужден, Прибавилось еще одно!

На борту «Санта-Марии» внешне все шло обычным порядком. Менялись вахты, нормально функционировали все механизмы, но исправить систему кондиционирования воздуха не удалось. Пассажиры третьего класса стали роптать, духота отравляла им существование. Пассажиры первого класса находились в лучших условиях, однако некоторые из них также стали тяготиться затянувшимся рейсом и неопределенностью. Капитан Галвао посчитал нужным объявить всем пассажирам, что они будут высажены в Бразилии, как только этот вопрос будет согласован с властями.

Днем он собрал на палубе команду и объявил, что после высадки пассажиров ей придется остаться на борту, так как лайнер будет прорываться в Анголу. Многие категорически отказались. Это и естественно: матросы не были готовы к тому, чтобы присоединиться к повстанцам, они боялись потерять работу, расстаться со своими семьями, с родиной. Капитан Галвао тогда объявил, что на борту лайнера останутся из команды лишь добровольцы.

В 17.40 с мостика лайнера заметили быстро приближающийся военный корабль под американским флагом. Это был эсминец «Гиринг». На его рее поднялись флаги международного сигнального свода, означавшие три слова: «Требую немедленно остановиться!» Одновременно это же требование было повторено по радиотелефону.

«Лайнер следует своим курсом в нейтральных водах. Всякая попытка захвата будет отражаться всеми средствами. Мы будем сражаться насмерть, и последние оставшиеся в живых затопят лайнер. Вся ответственность за это падет на тех, кто попытается совершить этот акт пиратства!» — ответил Галвао.

По сигналу тревоги повстанцы быстро разбежались по заранее определенным местам, а пассажирам предложили уйти с верхних палуб, что, впрочем, осталось невыполненным.

Со стороны можно было наблюдать удивительную картину. Параллельными курсами шли два судна. Одно из них — боевой корабль, ощетинившийся пушками, бомбометами, торпедными аппаратами, угрожающе смотревшими в разные стороны. Другое — большой, многопалубный лайнер, вдоль борта которого спокойно стояли люди в защитного цвета форме. Одни держали в руках ручные пулеметы и автоматы, другие — револьверы. Галвао, Соттомайер и другие руководители находились на мостике.

Большинство пассажиров неодобрительно отнеслись к вызывающему маневру «Гиринга». Они махали руками, требуя, чтобы эсминец отошел в сторону. Они помнили слова Галвао и серьезно опасались, что «Гиринг» не остановится перед затоплением лайнера. Кое-кто поторопился запастись спасательным нагрудником, кое-кто начинал тихо паниковать…