Софрон Бурков - ГРАНИЦА

И её первооснова.

ГРАНИЦА

Если братом станет ближний,

То любовь и будет власть.

А как ближний станет лишним,

Будет властью жажда красть.

МЫ ЖИВЁМ, КАК НА РАЗНЫХ ПЛАНЕТАХ

Мы живём, как на разных планетах –

Кто в трущобах, а кто во дворцах,

Кто в заумных вопросах-ответах,

Кто с надеждой простившись в сердцах.

Кто в зыбучих песках развлечений

Сам себя всё мечтает найти,

Кто в стремнинах беспутных течений

Должен медленно, молча идти.

Есть такие, кто деньги считает,

Чтобы день хоть бы как-то прожить,

Есть – кто тыщи на ветер бросает

И не знает, что значить «тужить».

Знатоки непростых удовольствий

Всем вокруг демонстрируют спесь,

А вот тем, не зовут кого в гости,

Иногда просто нечего есть.

Мы живём, как на разных планетах,

В непонятных друг другу мирах,

К межпланетным контактам в запретах.

Между нами тьма денег и страх.

УМЕЙ ХОТЕТЬ

Хотеть всего, и даже сверх того;

Не верить, что мечтание бесплодно;

Кто против, объявлять своим врагом –

Сегодня это повсеместно модно.

И вот уже и мыслей-то и нет,

А есть заученная жизни догма,

Собою заменившая завет:

Умей хотеть, что Господу угодно!

БЫТЬ СТРОГИМ

Мы знаем всё, или почти что всё,

И всех судить привыкли строго,

И мысленно себя несём

Всех выше. Нас, таких, так много.

Но прав живущий не «как все»,

Не самолюбия обрядом:

Быть строгим надобно к себе,

И милосердным – к тем, кто рядом.

ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ

В жизни, пока не узнаешь себя,

Очень собою доволен,

Но, в удовольствиях разных живя,

В чувствах своих уж неволен.

Меры в хотеньях причудливых нет –

Кичимся мы своевольем,

А на упрёки бросаем в ответ

Грубое самодоволье.

И невдомёк нам, что нами рулят

Нас оседлавшие страсти,

И искушают и исподволь злят,

Жизнь превращая в напасти.

Их распознать – и себя мы поймём,

Вечно подверженных страху,

Что мимо счастья по жизни идём,

Что дали в жизни мы маху.

Трудно, конечно, смысл жизни узреть

С самого жизни порога,

Главное в жизни – себя разглядеть,

К Богу идущим дорогой.

РАЗНОГЛАСЬЕ

Все вокруг за правду бьются,

Только каждый за свою.

Шум стоит и слёзы льются.

В спорах сторону взять чью?

Мы вопросом интересным

Доберёмся до основ:

Кто же будет самым честным

В этом разногласье слов?

Неужели самый грозный,

Всех пославший кой-куда?

Или тот, как бы серьёзный,

Но без шуток никуда?

Или этот, в клятвах сильный,

Но не помнящий о них,

Как мечтаньями обильный

Новоявленный жених?

Все критерии размыты

В этот баламутный час.

И советы все забыты,

Нас хранящие от нас.

Чтобы не попасть в беду,

Надо быть к словам построже.

Правда – истина в быту,

И стремленье к правде тоже.

СЕЙЧАС И ПОТОМ

На «потом» постоянно горазды,

Мы «сейчас» отрицаем себя,

Не пытаясь понять, как опасны

Обещанья грядущего дня.

Никогда не бывает «потом»,

Всё свершается в жизни «сейчас»,

И заботиться надо о том,

Чтоб «потом» не обманывал нас.

ТАКИЕ ВОТ

Мы – всё то, что сначала читаем,

А потом погружаем в себя,

Всё, о чём непрерывно мечтаем,

Так что даже и не замечаем

Чредования ночи и дня.

Мы – всё то, что услышим когда-то

И оставим в раздумье своём,

Вспоминая, где надо-не надо,

В соблюденье раздумий обряда,

Этих слов крики, шёпот иль гром.

Мы – всё то, что когда-то сказали,

Не сумев ни смолчать, ни понять,

Что отчаянно переживали,

В чём себе обещанья давали

В жизни так больше не поступать.

Мы живём как бы тела снаружи,

О душе по привычке забыв,

Отрицая реальные нужды,

Привечая дела, что нам чужды,

Путь кривой воспевая в надрыв.

Отвергая призывы к спасенью,

Мы умом своенравным живём –

От рождения преданы тленью,

К заповеданному воскресенью

Мы никак никогда не идём.

Не умея душою подумать,

Мы живём в бездуховной тюрьме.

Расписавшие жизнь по минутам,

Обречённые всё перепутать,

Мы в своём потерялись уме.

СВОБОДА И РАБСТВО

Это трудно осознать,

И услышать, и сказать,

Но свобода нам даётся,

Чтобы лишь рабами стать.

Да и выбор невелик,

Только с виду многолик –

Или Богу, или бесам

Жизнью служишь каждый миг.

Если самовольем слаб

И земной не ценишь скарб,

Если веришь только Богу –

Ты примерный Божий раб.

Если же неправде рад,

Зла не замечая смрад,

Если всё на свете знаешь –

Ты заядлый бесов раб.

Нам затем и жизнь дана

Чередой трудов и сна –

Мы должны в ней разобраться:

Что такое есть она?

Ведь когда-нибудь умрём,

Хоть поймём, хоть не поймём,

Что и после часа смерти

Мы душой своей живём.

И кому душа служила,

С тем ей дальше рядом быть,

Помня всё, в чём согрешила –

Смертью память не избыть…

АВОСЬ, НЕБОСЬ И КАК–НИБУДЬ

Авось, Небось и Как-нибудь собрались в путь.

До этого они пахали,

И сеяли, косили, жали,

Детей растили и учили,

Озорничали и читали,

И Бога честно почитали,

Да как-то разом посчитали,

Что как бы так – ещё не жили,

Хоть в общем-то и не тужили.

Но ненароком в одночасье

Увидели – не будет счастья,

Коль не пойдут, когда зовёт

Душа идти вперёд.

Авось сказал: «Авось пройдём»,

Небось сказал: «Небось дойдём»,

А Как-нибудь сказал: «Как будет, так и пусть».

И вот пошли.

Авось шёл впереди, Небось за ним,

А Как-нибудь своею чередой.

Навстречу встретилось Везенье

И предложило помощь вдруг.

Авось тотчас же захотел брататься,

Небось его опередил – стал обниматься,

А Как-нибудь спросил: «Везёшь куда?»

«Куда прикажете», – последовал ответ.

На что ему ответил Как-нибудь упрямо: «Нет!

Скажу тебе я сразу –

Мы шествуем не сами по себе, а по указу.

Того указа властелин всего один,

И мы должны в конце пути пред ним держать ответ.

А так, чтоб как-нибудь везло,

Не то в добро, не то во зло –

То просто-напросто какой-то бред.

И от него один лишь вред».

Везенье криво улыбнулось,

Пошло само собой, держась левей,

Чем озадачило друзей,

Вполоборота обернулось

И неожиданно споткнулось.

И нашим стало сразу веселей.

Потом им встретился завал.

Авось немного поднажал

И быстро прямо побежал.

Небось замешкался чуть-чуть,

Но видя – некуда свернуть,

За ним пошёл.

А Как-нибудь как шёл, да так и шёл.

Но вот заметили – пропало Настроенье.

Ушло куда-то убежденье

В необходимости пути.

Пришло неясным гласом уверенье,

Что чем скорей с пути удастся ноги унести,