Алексей Борычев - Стихотворения, 2012–2013 годы

Струна ожидания громко звенит,
Натянута долгой печалью
Разлуки с тобой в иномерной тени,
Чей сумрак отмечен печатью
Плакучей, смотрящей в меня тишины,
В которой потоплено время,
В которой нигде никогда не видны
Любые земные творенья.

Я знаю, что в отблесках небытия
Твоё бытие не померкнет
И вся необычность святая твоя
Красою воскреснет бессмертной
От злого забвенья в предельных мирах,
Где спутаны нити наитий
И где обращённые в пепел и прах
Погибли причины событий.

Смотря на грядущие своды времён,
В которых пируют несчастья,
Я знаю — в созвездье забытых имён —
Пора самому возвращаться!

Не в силах разъять неземное с земным,
Твой свет, соблазняемый тьмою,
Печали моей показался ручным,
Устав сопрягаться с прямою. —

С прямой, по которой текли времена
В зеркальную хрупкую память,
Былым напоивши меня допьяна,
И пропасть возникла меж нами.

Не знаю, в каких небесах ты теперь —
Оборваны струны наитий.
Но верю — найду потаённую дверь
В твою световую обитель.

Если белый огонь беспокойных ночей
Поджигает опавшие листья прозрений,
А беспечные дни у судьбы на плече
Улыбаются вечно влюблённой сирени,

То меняются числа на картах миров —
Непонятные коды времён, расстояний,
И тогда на бумаге выводит перо
Бесконечное кружево встреч-расставаний.

Бесконечный узор, только тем он и нов,
Что по-разному листья трепещут, пылая,
И что всякой беспечности новой весной
Будет вечным укором беспечность былая.

Пусть кружится в беспамятстве старенький мир,
Обрастая плющом однородных событий! —
Но у каждой судьбы существует — пойми —
В этом мире простор, где для счастья обитель.

Ложась на грусть трамвайных звонов,
Осенний вечер проплывал
Над клумбой вянущих пионов…
Дышала влажная листва

Аквамариновым настоем
Свеченья тусклых фонарей
На усыпляющем покое
Московских блёклых сентябрей.

И ветер серою дворнягой
Метался в парках, по дворам,
Хмелея дождиком и влагой,
Стремясь устроить та-ра-рам!

И тучи, словно чьи-то мысли,
Которых время не прочтёт,
Над миром тяжестью повисли,
Наполнив страхом небосвод.

Но сладкой мукою забвенья
Осенний город был пленён,
И звонко падали мгновенья,
И был как музыка их звон.

Июньский вечер пил Аи
Пьянящей палевой зари
Из хрусталя небес.

И по лугам совсем хмельной
Бродил туманной тишиной.
И был — и там, и здесь…

И кто-то пел легко, светло
Сквозь ночи хрупкое стекло.
Да кто же? — он не знал!

А за рекой — огни, огни…
Вели в грядущее они —
В полночный карнавал.

Испил до полночи бокал,
И, ночи не сказав «пока»,
Улёгся под сосной.

А кто-то в звёздной вышине,
Забыв о лете и о сне,
Светил в него луной.

За белым краем тишины
Кинжалы слов обнажены,
И сталь безвыходных высот
Щекочет злобою висок.

Кромсает ненавистью дни,
В которых призраки одни,
В которых — белая тоска
И страха розовый оскал.

Там свет — осколками стекла,
Там темень — острая игла —
Вшивает в дремлющий простор
Снов нескончаемый узор.

Они во мне отражены
Пределом новой тишины.
А в зеркалах иных времён
Сам тишиною отражён!

В повторах этих до поры
Легко рождаются миры,
Где появляется Она,
Чьё имя носит тишина…

Ты так бездушна, что как будто
Тебя давно похоронил,
В былом уснувши беспробудно,
Болоту старому сродни.

Я позабыл слова людские,
А птичьих так и не познал.
И тех, кто были столь близки мне —
Всех отняла моя весна.

С тобой остались посредине
Пространства радостей чужих.
На этой тягостной чужбине
И жить опасно, и не жить…

На стыке прошлого с грядущим
Так беспощаден каждый миг,
Что вижу: рвутся чьи-то души,
Сквозь тучи, к Богу, напрямик…

Прости, что вовремя не понял,
Какой дорогой нам идти,
И сам всегда бродил не полем,
А в чаще, где трудны пути.

Что постоянною тревогой
Я заполнял пустые дни,
И оказались мы в итоге
Одни, безвыходно одни.

И ты седая, словно солнце
В туманной паутине дня,
Тоску роняешь;
Вяло, сонно
Смотрясь, как в зеркало, в меня.

Всё ждёшь и ждёшь свершенья чуда —
Забьёт ключом источник сил.
А мне всё кажется, как будто
Тебя давно похоронил.

Забудь её, мой страстотерпец март!
Пускай зиме свои слагает гимны.
И пусть зима — метельная зима —
Опутает сетями сна тугими

Её мечты и сказки — те, что в ней
Гнездились, словно птицы. Пусть узнает,
Как доживать свой век под спудом дней,
Не понимая — осень ли, весна ли

Дымит золою медленных минут
В огне времён, убогом, бледном, тусклом,
Когда — что плыть по жизни, что — тонуть —
Без разницы! Покинутая чувством,

Она забудет вещие слова,
Что оживляют землю, камни, скалы.
Её не закружится голова,
Когда найдёт того, кого искала…

Забудь её, мой трепетный апрель!
Пускай полюбит льдистые узоры.
Прости за то, что холод ей согрел
Предсердие
своим колючим взором.

Она вернётся. В это верит май.
Она придёт: всё в мире повторимо
И поправимо…
Каждая зима
Стремится роль весны сыграть без грима.

Чего ж ты глядишь на меня,
Вступая в магический круг,
Наполнена ядом разлук,
Живее цветного огня.

Нектаром неволи пьяня,
Колдуя движением рук,
Напрасно стремишься понять —
Злодей я тебе или друг.

Ведь я замыкаю в себе
Другие слова, имена,
И тщетны заклятья твои.

Предметной твоей ворожбе
Моя релевантность вредна,
Поскольку бессилье таит!

За первой вселенной, наполненной светом
Твоих озарений, мерцает вторая.
И маленький мир мой, потерянный где-то
Среди одиночеств, тоской догорает.

Стремится кометой к пределам чудесным,
В которых ты празднуешь светлые даты —
Побед над случайным и над неизвестным —
В чертогах времён обитавших когда-то.