Галина Таланова - Душа любви открыта

Смотрю: провисла рта тесёмка.

Родник забился в кадыке.

И дыма лёгкая позёмка

Легко струится по руке.

Всё переменчиво в погоде:

В настрой любовный погружён.

…Букет кленовый на комоде –

Как марганцовкой обожжён.

Из прошлогоднего пожара.

И тронь – раскрошится весь в сор.

На шифоньере спит гитара

И струн гитарных перебор.

Ты не казнись. Вернуть всё поздно.

Уже от сердца отлегло.

Не принимай меня серьёзно.

Вся жизнь прозрачна, как стекло.

A теперь надо жить –

Безмятежно, как лютик.

Всё закручено было на годы вперёд.

…Воздух режет со свистом –

«В-жить! Жить!» –

Тонкий прутик.

Обрушается паводком голоса лёд.

…Не хочу в унисон!

Пусть весна, а не осень!

Не хочу запах листьев подмёрзших вдыхать.

Пусть иголки ресниц,

Словно хвоя у сосен,

Будут взгляды косые на время бросать.

От него ускользну.

Иль совсем не замечу.

«Как с цепи сорвалась!» –

Мне помчится вдогон,

Чтоб вонзиться в затылок

Не выкриком речи –

Остриём топора

Или всем топором.

Ну и пусть!

Увернусь!

Только звон и услышу.

Не пойму даже в ухе раздастся каком…

…До того, как опомнюсь,

Прочь возглас: «Потише!»

Прокачусь –

Хоть разок,

Только раз! – с ветерком.

Чмокнешь в щёчку.

Приобнимешь.

И поспешненько нырнёшь

В глубь толпы.

Вздохнув, прикинешь,

Что цена надежде – грош.

Чуда не было,

И нету,

И не будет –

До весны.

Листьев ржавые монеты

Под ногами –

Из казны

Промотавшегося лета.

Всё. По радости – банкрот.

Моего не ждёшь совета.

Втянут в дел водоворот.

А ещё не стар, казалось,

Чтоб с начала всё начать.

Вкуса к жизни не осталось –

Ветку будней раскачать,

Спелым яблоком сорваться,

Покатиться по земле,

Средь листвы не затеряться.

Ртути столбик – на нуле.

Талый воздух пьянит постепенно.

Непонятная радость растёт.

Ходит голубь по лужам степенно.

Под водой, в глубине – гололёд.

Дело катится явно не к лету.

Впереди все сугробы зимы.

Ветки в мокрую вату одеты.

В небо штопором рвутся дымы.

Завтра – самое время мороза,

Но живое пойдёт на таран!..

Гололёд под водой – не угроза.

Ветер с юга – шалун и смутьян.

Пусть вода на шоссе прибывает.

Завтра будет отменный каток.

Вдруг случайный прохожий поймает

Всю меня за худой локоток?

…И снова этот ветер южный –

Случайный, странный,

Но всерьёз

Так набухают почки дружно:

Не знают, что придёт мороз.

Он проморозит все листочки,

Скуёт звенящим мёртвым льдом.

Не будет старости отсрочки.

Потонет в снеге окоём.

Всей кожей ловишь ветер душный,

Грозя раскрыться, как бутон.

Он – преждевременный, ненужный –

В ушах ручьёв весенних звон.

А наш роман не кончился,

Нет, нет!

Его ещё не скоро дочитаем.

Делами прерван он.

Вот твой билет!

Твой взгляд печальный мною замечаем.

Перед глазами будет он стоять,

Когда метель закружит хороводы,

Когда другой задумает обнять,

Когда письмо не делает погоды.

Мне кажется: до встречи целый век,

Хотя ещё совсем не расставались.

Но ни на миг не прерван стрелок бег,

И полчаса до поезда осталось.

И… даже меньше:

Двадцать семь минут.

«Прощание славянки» заиграют,

И люди по перрону поплывут…

В глазах моих их лица замелькают.

А дождик моросит, и моросит…

(Наш август был так спел, так щедр на ласку.)

Я не имею права попросить

Чуть изменить истории развязку.

Твой голос захлебнётся вдруг дождём.

Нащупаешь картоночку билета.

Под зонтиком в ромашках – оба ждём

Вопроса, что повиснет без ответа.

Плутали в фантазиях, в мире химер,

Боялись друг в друге лицо обнаружить.

И, кажется, славили хилый барьер,

Который воздвигли невзрослые души.

За маски попрятались: всё хорошо.

Сужается жизнь – ах, подобье воронки!

Всё у́же и у́́же… Да так и пошло́:

Всё у́же и у́же… И осыпь по кромке.

Одно остаётся: из лета уйти.

Тревожный напев колокольного гула –

Предвестник того, что размыты пути

И северным ветром со снегом подуло.

Испугалась,

Что чудо возможно –

И сквозь дебри не надо идти?

И захлопнула дверь осторожно:

Без звонка – и тебе не войти.

И запрятал ты ключик подальше –

Так, что днём и с огнём не найдёшь.

…Так о чём же мы думали раньше? –

Каждый в раны сердечные вхож.

* * *

Столкнёмся, как бильярдные шары,

И разлетимся по своим заботам.

Не отличив любовь от мишуры,

Обиду разыграем, как по нотам.

За журавлем погонимся опять,

Забыв синицу накормить с ладони.

Чужую одинокость не понять.

Не разглядеть цветка в тугом бутоне.

Стучаться в душу ближнего, как в дом,

Где наглухо доской забиты двери...

Жизнь личную отложим на потом,

Чтоб нянчиться с оскоминой потери...

Внутрь не впускать летящих на огонь,

Как бабочек, что ночью бьются в стёкла.

Вминать в висок шершавую ладонь,

Грустя, что жизнь отчаянно поблёкла.

Не замечать протянутой руки,

Цепляясь за иллюзию свободы.

Гонять по сердцу пыль и сквозняки.

Пугаться в тишине, что тают годы.

Но ничего опять не изменять.

Втирать крема в морщинки-паутину

И на судьбу настойчиво пенять,

Пытаясь проскользнуть сквозь быта тину.

Когда тебя устану ждать,

То прислонюсь к плечу чужому,

Не в состоянье удержать

Орла, что вырвался из дома...

Ты в снах ко мне не приходи.

Мой телефон в корзину выбрось.

Пятиэтажку не найди

В микрорайоне, что так вырос.

Тогда тебя я разлюблю.

Привыкну к низкому полёту.

Души теплицу застеклю.

Взращу о спутнике заботу.

Когда дождь, словно по́ льду лом,

Бьёт по окну на ноте нудной,

Меня окутает теплом

Мой друг:

Не ласкою минутной.

И лишь, когда капель прошьёт

Снега картечью, безоглядно,

Все выходные напролёт

Глядеть в мир буду безотрадно...

А я тебя почти люблю

За то, что долго не встречались.

Ночами рваными не сплю.

Средь буйства зелени печалюсь.

Как славно!

Страсть не обожгла.

В пух разоделся тополь важный.

Не выметаю из угла

Его воздушность щёткой влажной.

Все чувства ватой обложить:

Что может быть разумней, право?

И припеваючи прожить,

Облюбовав одну октаву,

Где ноты рвутся в облака,

О тротуар не разбиваясь,

И где висок не мнёт рука,

Где вызревает в спелость завязь.