Галина Таланова - Душа любви открыта

А для чего?

Так давит духота

И острых всех углов столпотворенье.

Так в лайнере испуг и глухота

Сопровождают резкое сниженье.

…А на кухне продолжится бой.

С раздраженьем отброшена лира.

И не муж и жена мы с тобой:

Мы мишени словесного тира.

Ощетинились оба и враз.

Знаем, знаем: своё не упустим.

…Сквозь свинцовое облако фраз

Пробиваются лучики грусти.

Повернулся – и боль под ребром.

А на сердце – следы от укуса.

В доме стал постоянным содом,

В странном доме, где правила Муза…

…Опять с тобой не совпадаю.

Ты хочешь праздника, игры.

Я в облаках своих витаю,

Ты – в свежем блеске мишуры.

Так надоели дни без смысла,

Каких набрался целый год.

На жизнь смотрю с усмешкой кислой,

Всё будто зная наперёд.

Я в чудеса почти не верю,

Но снова рада декабрю,

Что тянет стужей из-под двери, –

А я её боготворю.

Летний отпуск, как день, пролетел.

Понедельник. Идём на работу.

День рабочий заел, завертел,

Вверх и вниз – по ступенькам… без счёту.

А ночами, как прежде, не спим.

А ночами глядим в мониторы:

Вот всплывает «окно»,

Как Гольфстрим…

…Нам с тобою уже не до ссоры.

Да, диковинной рыбой кишит

Океан, что зовут Интернетом.

Мир подводный –

Он тоже спешит,

А куда – неизвестно поэтам.

Вот вильнула реклама хвостом,

Предлагая другую работу.

Вот русалка качнула бедром,

Зазывая в глубокую воду.

Том отчётов, статей и таблиц –

Непролазней коралловых рифов.

Снова принтер трясёт: семь страниц

Зажевал,

Словно хищник, неистов.

Ранним утром вовсю зазвенит –

То трамвай по проржавленным рельсам.

Хоть подушка мягка́ и мани́т,

Ты – на службу безрадостным рейсом.

Хохочет осень за окном.

Швыряет листья,

Рвёт рекламу.

И от неё разит вином

Из яблок,

Брошенных средь гама

Грачей,

Что двинулись на юг:

Грачам не жить с холодным ветром.

А жизнь – диковинный паук –

Сплетает сети

Метр за метром.

Как мухи сонные,

Порой

И я, и ты жужжим беззлобно.

На холод наших душ настрой:

Возможно, Богу так угодно.

Как же рано успели устать,

Как боимся любви и заботы!

…Только хочется рухнуть и спать:

Мы сдержать не способны зевоты.

Как же рано смогли постареть

В суете и в потугах, что ме́лки.

Захотели кусок заиметь:

Чтоб – получше, чтоб – в лучшей тарелке.

Ноги – гири. И крылья срослись.

Нитку пульса никак не нащупать.

Мы – часы… Коль едва завелись,

Не дотронься:

Возьмутся всё путать.

Заел конвейер быта и труда.

Здесь изменить немногое мы в силах.

Манила недоступностью звезда.

Зачем мерцала для таких бескрылых?

Был омут неба озера черней,

Что отражало звёзды, их качая.

Кувшинки, как головки тонких змей,

В оцепененье чутком замирая,

Так охраняли отраженье то! –

Не погрузить его в ковши ладоней.

…Моя звезда, кажись мне золотой,

Пока лицом не выцветешь в бездолье!

…Усталость, служба, ссоры, суета.

Назад не тянет даже оглянуться.

В затылок смотрит олово-звезда.

И, как от пули, хочется пригнуться.

И странно знать:

Вся жизнь зависит

От зло сопящего комка,

Что обжигает взглядом рысьим,

Себя готовя

Для броска.

...И, как в вагоне, неуютно.

И, ёжась в плене тишины,

Вину ты чувствуешь подспудно

За то, что не были нежны.

И, сигаретный дым глотая,

Грустишь, что больше не в раю.

(Что́ птица ждёт, отстав от стаи,

В родном, в сплошных снегах, краю?)

...И правит бал в квартире скука.

И солнца луч вбирает пыль.

И... сердце ноет от испуга,

Что потеряешь эту быль.

Я больше тебя не люблю.

Слова твои – дождик по морю.

Присутствие рядом терплю,

Как птица ручная неволю.

…Вот злобно и долго кричишь.

Всё ищешь места, где ужалить.

Не помня себя, говоришь

Ты то, что нелепо представить.

Но всё – как круги по воде.

На дне тяжелеет осадок.

Всё думаешь: держишь в узде,

А дом продуваем и шаток.

…Закрою дверь в келью свою.

Курок опущу у запора.

Я больше тебя не люблю.

Но снова затеешь ты ссору,

Ударишь вновь чашку об по́л.

Цветок не собрать по осколкам.

О чём б разговор ни зашёл,

Друг друга не выслушать толком…

Постылую жизнь не менять –

И носом клевать над сюжетом,

Где реки не катятся вспять,

Где косятся травы лишь летом.

Апрель, ты – время расставанья:

Ведь от судьбы нельзя уйти.

…Жжёт пальцы робкое касанье,

Когда уже не по пути,

Когда уже диктует возраст

Другие правила игры.

Есть напускная в шутках бодрость,

А шутки, словно мир, стары́.

Увы, решиться не по силам

Руль повернуть отважно вбок.

…Жить в тапочках уютней было,

Вставать на цыпочки – оброк…

…И пить бы мне теперь не залпом

Любовь шальную,

Но… быстрей!

…Но лишь с подростковым азартом

На воду дую, как борей…

* * *

Взглядом махнёте, как веером,

В памяти – клад-дуновение:

Буду потом каждым вечером

Чувствовать Ваше смятение.

Ах, ничего не изменится!..

Веками бури придавлены.

Только спокойствие ценится.

Реки все в русла направлены.

Oбщность чувствовать остро,

Можно даже молчать.

Обозначился остров.

Перестало качать.

Будто не было шквала,

Что по брёвнам разнёс

Плот, что крепко связала:

Плот из собственных грёз.

Рифов контуры смутны

В бирюзовости вод.

И ветра все – попутны.

Остров веры – растёт.

Ты уедешь.

Недели молчанья,

Безразличие к смене погод.

Всё прокручивать буду прощанье –

Из стекляшек выкладывать грот.

И слегка осуждать невесомость

(А не ветер, что гонит прочь пух!),

И столь тесного мира огромность,

И синицу, что рвётся из рук.

Бог с тобой, проживём без опоры.

Только б лёгкое было перо.

Засевая бумаги просторы,

Пожинать бы тепло и добро.

Ты помнишь ли дорогу,

Что к стогу привела,

Хотя ты шёл от стога

К дороге, что звала?

…К тому же стогу вышел

В смятенье поздних чувств.

Иль походя услышал

Ты снега свежий хруст?

И замер от испуга,

Что путь,

Как старый уж,

В кольцо свернулся туго

В преддверье ранних стуж.

...Такая липкая жара...

Бездумные деньки.

И ощущаю, что стара

Порхать, как мотыльки.

...Сплошь в дымовой завесе день –