Аглаида Шиманская - Антенны

Сестра Мария! Свет погас
И некому помочь укрыться.
За душу надо помолиться —
О, Господи, помилуй нас!

Люблю я старость беспредельно:
Последние лучи заката,
Души последнее томленье
Мне память сохраняет свято.

Чем безнадежнее усталость,
Тем ближе небо и светлее —
Любовью называю жалость,
Она нежнее и теплее.

Все проходит, все забывается,
И стирается, и смывается,
А любовь?
Где-то в сердце маячит, мается,
Сердце нежится, согревается
И навеки с кем-то прощается.
Ночь бессонница, тянется, тянется,
До утра со мной не расстанется.
Тени черные. Тень качается,
Жизнь принять, поверить, раскаяться,
Боль нигде, никогда не кончается…
— А любовь?

Страх и тревога,
Гоголя «Страшная Месть».
Горя так много,
Что сердцем его не счесть.
Гордые души
В неволе слепые борцы:
«Душно мне, душно!»
Из гроба встают мертвецы.
Не примириться,
И я не такой ли мертвец?
Дайте напиться,
И мне угрожает конец.
Ты ль Катерина,
Голубкой влетела в окно?
Мы ли слились в одно
Нашей душой, Катерина?

Не вышло ничего, коса скосила
И травы сочные, и нежные цветы.
Надежду в сердце долго я носила
И слово устаревшее «мечты».

Мы с этим словом вместе постарели
Мечта, мечта, подруга скорбных дней,
Пускай с тобой взлететь мы не сумели,
Но не забыть мне красоты твоей!

Если б я могла, как ты, родная
Счастья пожелать, где я была несчастна,
Но кому нужна страна чужая,
Пусть она по-своему прекрасна?

Полюбить душа ее не может,
Русская душа, любовью русской,
Мне цветок с родных полей дороже
Пышной розы на земле французской.

Здесь березка — палочка слепая,
Небо — как не вымытые окна, —
Где-то русская снежинка тает
И платок от слез намокнет.

Сорвался лист, летит в смятеньи,
Он солнцем был согрет,
Холодный ветер дует вслед,
Бросает ночь косые тени.

Он падает и вновь несется,
В пространстве тонет не дыша —
Так улетит моя душа,
Так нежность где-то оборвется.

Давно, давно — а, может быть, приснилось —
Земли иной рождественская ночь:
Мороз, сугробы и такая милость,
Что и века не могут превозмочь.

Звезда горит, ее с небес достали
И с пеньем дети носят по домам.
В сердцах еще не ведая печали,
Они благую весть приносят нам.

Россия. Русь. Страна моя родная,
Ты в мальчике с рождественской звездой
Все та же, та же — скорбная, святая,
Слезами, кровью грех смываешь свой.

Звезда горит, горит звезда Христова
И память не умеет мне помочь —
Давно… во сне… а, может быть, и снова
Несут звезду в рождественскую ночь?

Знакомый дом. Его мне жаль,
Он в одиночестве тоскует.
Окно печально смотрит в даль
И светом больше не ликует.
Пустые стены, тишина,
Но скрыты тайны здесь живущих.
Когда-то… и часов бегущих
И память дома им верна.

Ушли, покинули, забыли…
Возможно ль? После стольких лет,
Где счастливы, быть может, были,
Где вдохновеньем жил поэт.

Но мчится время роковое
И ничего не изменить.
О, это «Странствие Земное»
Страниц бесценных не забыть.

Они и радостью, и горем
В душе созвучие найдут, —
А «Паруса» над Черным морем
Привет по волнам донесут.

Зацепиться за что попало:
За пустой разговор, за стук,
За пожатье шершавых рук,
За письмо, за утренний чай,
За рукав, за собачий лай,
Все равно, если глупо и мало, —
Зацепиться за что попало,
Чтобы жить!

За трапезой справляют Праздник.
Христос Воскресе отзвучало.
Вновь суетность беседы праздной
И все опять пойдет сначала.

Дни покаянья и прощенья
За рюмкой водки позабыты.
Не жди, не будет утешенья,
И двери для тебя закрыты.

А в церкви темной над распятьем
Лампада скорбно догорала,
Младенца, заключив в объятья,
Святая мать благословляла.

Вечность, вечность, страшней тебя нет —
Столько миллионов, миллиардов лет!
Вечность, как гибель, как буря, как пламень,
Мне б превратиться для вечности в камень —
Камнем у моря иль камнем могилы,
Розовым камнем мраморной виллы…
Что ж, если ты на дороге булыжник,
Если тебя не узнает твой ближний,
Что ж, если станешь камнем в аду?
Камнем в аду или камнем в раю?
Камень на камне — лучше, верней…
Вечности, вечности нет страшней!

Они воскресли. Время возвратилось.
Из гроба встали, побрели домой.
И Гиппиус с Бердяевым простилась,
Забыв и смерть, и вечность, и покой.

Живые с мертвыми в одно смешались
И дышат, ходят, заново живут,
Как будто никогда не разлучались
На чашку чая снова позовут.

Собрания и те же разговоры,
О «самом главном» — кто-то говорит.
Закройте окна, затяните шторы,
Его мы будем слушать до зари!

Лорнет у дамы с тонкими руками,
Она кивает, голову склоня:
— «Мы, кажется, давно знакомы с вами?»
— «О нет, о нет, вы спутали меня».

— «Не все ль равно, что вы или другая»?..
И с места встав, уходит в зеркала.
И я сама, как будто не живая,
Из мира призраков сюда пришла.

А если не на радость воскресенье
Земной не нарушается закон
И угрожают гибель, разрушенье?
— «Оставьте, милая, ведь это сон».

Сверкают звезды и бросают искры
На шар вращающийся — мир земной!
А человечек маленький и близкий
Мне говорит, что «глобус голубой»,