Александр Амфитеатров - Дьявол. В быте, легенде и в литературе средних веков

Михаил Скотт, которого Данте удостоил места в аду своем среди великих волшебников за то, что он

слыл таким же мастером мороки. Однажды, находясь в Палерно при дворе Фридриха II, он, внушением своим, заставил одного рыцаря совершить морское путешествие за Гибралтарский пролив, посетить неведомые чуждые страны, победоносно драться в них с могучими врагами, завоевать обширное и цветущее царство, жениться, иметь многих детей — словом, пережить огромную сложность жизни за целые двадцать лет… а, в действительности, времени на то не ушло и часу. Все это — переотражения с Востока. Те же темы еще цветистее развиты в сказках 1001-й ночи и даже в наших русских, причем в последних всегда выступает на первый план комический элемент приключения…

Около 1400 г. при дворе богемского короля Венцеслава, прозванного Пьяницей и Лентяем, отличался чародей по имени Зито или Зитек. На глазах двора он садился в скорлупу ореха и катался в ней, как в коляске, запряженной парой дрессированных жуков; заставлял петуха поднимать огромное бревно с такой легкостью, будто сухой прутик, обращал копны сена в свиней и продавал их за свиней. Множество подобных штук рассказывается о Фаусте. В XVI веке один раввин в Праге, по имени Леви, достиг такого могущества, что сама смерть стала бессильна подступиться к нему. К сожалению, мудрец любил розы. Смерть спряталась в розу, и Леви умер, нечаянно понюхав ее.

Средневековая вера в магию не ослабла и в Возрождении. Террор, обрушенный на дьявольское искусство законами церковными и гражданскими, только обострял его жуткое очарование. Вера в сверхъестественное зло — добро стала всеобщей, всегдашней и ежеминутно вездесущей. Разбойничьим бандам, равно как атаманам кондорьеров, приписывали дьявольское происхождение. Не было ни одного образованного человека, над которым не тяготело бы обвинение в волшебстве, начиная с исторических знаменитостей давно умершей древности, вроде Аристотеля, Гиппократа, Виргилия и вплоть до современников Льва X и даже позже. В магии подозревался Петрарка. Уже в половине XVII века Александр Тассони попал под суд за то, что в доме у него нашли так называемого «картезианского чертика», фигурку, прыгающую в стеклянной трубочке, — излюбленную детскую игрушку наших русских «верб», известную под названием «морского жителя». Из пап римских почитались причастными к волшебству Лев III, Сильвестр II (Герберт), Бенедикт IX, Григорий IV, Григорий VII, Климент V, Иоанн XX. В конце XI века кардинал Бенно, в своем «Жизнеописании Гильдебранта» настаивал, что в Риме была школа магии, откуда и вышел будущий Григорий VII. А от XII и XIV веков имеются подлинные письма Сатаны (сфабрикованные предшественниками реформации), адресованные им князьями церкви, как к своим друзьям и сотрудникам. Такую штучку, к позору католического духовенства, смастерил было — с цельюобвинить французских масонов в сатанизме и волшебстве — пресловутый и не раз уже упомянутый шарлатан Лео Таксиль в самом конце XIX века… В 1625 году ученый француз Габриэль Нодэ (Naude) издал большую книгу: апологию всех великих людей всякого чина и звания, подвергавшихся обвинениям в волшебстве.

Но столь блистательные чародеи были не более как отборной гвардией в бесчисленных полчищах мелких кудесников, колдунов и ведьм, в особенности последних. Все писатели, специалисты по демонологии, сходятся во мнении, что на одного, предавшегося волшебству, мужчину надо считать, по крайней мере, десять женщин. В настоящее время мы знаем, что это не было ошибкой дурного предубеждения, а настоящим наблюдением — только, к сожалению, бессознательным и отсюда получившим грозно-мистическое направление — над недугом истерии и истеро — эпилепсии в статистике которого женщины, действительно и естественно, подавляюще господствуют над, мужчинами. Некоторым из знаменитых волшебников удалось обмануть Сатану и не только ускользнуть из его рук, в час последней с ним расплаты, но еще и употребить его злую силу во благо, обратив ее страшное могущество на добрые дела, что Сатане, конечно, приходилось не по вкусу. Так Рожер Бэкон искусством своим освободил однажды рыцаря, запродавшего было Сатане свою душу, а сам, под конец жизни, сжег все свои магические книги и заперся в монастырской келье, из которой более уже не выходил и в которой, после двух лет покаянного подвига, скончался воистину, святой смертью. Но это были счастливые исключения. Из мелких чародеев ни один не избегал худого конца, то — есть вечного огня на том свете, которому часто предшествовало пламя костра и на этом.

Все это стадо дьявола, в самом деле, словно меченый скот какой-нибудь, носило тавро своего господина, так называемую «печать дьявола» (stigma, sigillum diaboli). Место этой печати узнавалось на теле волшебников потому, что сверхъестественная сила лишала его всякой чувствительности. Иногда на одном теле находилось таких печатей несколько, и инквизиторы неслышно втыкая в них иглу, легко обличали виновность своего подсудимого. Иногда же чувствительности лишалось даже все тело, и допрашиваемые не только не страдали на дыбе, но даже засыпали среди ужаснейших мук. Девятнадцатый век разобрался в этих состояниях анестезии и аналгезии, как в естественных нервных аномалиях организма. Но в XVI–XVIII веках они, в ведовских процессах, слыли «волшебством безмолвия» (maleficum taciturnitatis) и считались тягчайшими уликами против обвиняемых. В известные сроки колдуны и ведьмы собирались на поклон своему господину, а он задавал им пир. Каждая страна имела определенные урочища, слывшие местами подобных собраний, число участников в которых насчитывалось тысячами. Во Франции главным местом колдовских сборищ почитался Puy de Dome. В Германии — Блоксберг, Хорсельберг, Бехтельсберг и многие другие горы. В Швеции — Блаккула. В Испании — Ланды Бараона и пески под Севильей. В Италии — знаменитейшее сборище — у Беневентского орешника (Noce di Benevento), гора Патерно близ Болоньи, гора Спинато близ Мирандолы. В Литве — гора Шатрия (в Шавельском уезде), в польских Карпатах — Бабья Гора. В России — Лысая Гора близ Киева. Впрочем, Лысые Горы такой же скверной репутации имеются и в других славянских землях. Ходовский насчитывает до пятнадцати урочищ этого имени. А мифологии стихийной школы с А. Н. Афанасьевым во главе считают, что «Лысая гора, на которую, вместе с бабою ягой и нечистыми духами, собираются ведуны и ведьмы, есть светлое, безоблачное небо». Славились сборища и в пустыне на берегах Иордана в Палестине, и на огнедышащей Гекле в Исландии. Обыкновенно, сборища бывали раз в неделю, в разных странах отводились для них и разные дни. Но сверх того предполагалось, что у колдовского народа имеются и свои большие годовые праздники, обыкновенно совпадающие с канунами больших праздников христианской церкви. В Германии главный праздник ведьм падал на Вальпургиеву ночь (Walpurgisnacht, ночь св. Вальпурги), что хорошо известно всякому, кто читал «Фауста» Гете или хоть видел заимствованные из него оперы и балеты.