Луций Сенека - Октавия

И многих топит безжалостный рок.

Разрывает одежды Августа свои,

Волосы рвет,

Потоки слез заливают лицо.

Глядит: уж нет надежды спастись.

И в беде неминуемой гневно кричит:

"Такова, мой сын, награда твоя

За все, что я тебе принесла?

Да, я заслужила эту ладью

Тем, что тебя родила на свет,

Что Цезаря имя и власть тебе,

Обезумев, дала!

Поднимись из вод Ахеронта, мой муж,

Насладись жестокой казнью моей:

Ведь в убийстве твоем виновна я,

По моей вине и сын твой погиб.

По заслугам сойду я к тени твоей,

Погребенья лишусь,

В свирепой пучине скроюсь навек".

Не успела сказать, как вал налетел,

Захлестнул ей уста,

И бросил в море, и вынес вновь.

Повинуясь страху, руками бьет

Она по воде, выбиваясь из сил.

Но верность живет в молчаливых сердцах,

И смерти страх не прогонит ее:

Моряки к обессилевшей госпоже,

Опасность презрев, на помощь спешат,

Кричат ободряющие слова;

Хоть руками едва шевелила она,

Подхватили ее...

Что пользы в том, что спаслась ты из волн,

Обреченная пасть от сыновней руки?

Едва ли поверят в грядущих веках,

Что такое злодейство он мог совершить.

Горюет и злобствует сын, что мать

Из моря спаслась,

Повторить замышляет неслыханный грех,

Всей душой стремится мать извести,

В нетерпенье торопит убийства час,

И слуга, покорно исполнив приказ,

Грудь госпоже рассек мечом.

Подневольный убийца просьбу одну

От нее услыхал:

Чтоб в утробу ей вонзил он клинок.

"Рази сюда, - сказала она,

Здесь выношен был чудовищный зверь".

И эти слова

С последним стоном ее слились,

И скорбный дух

Отлетел, из кровавых вырвавшись ран.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Сенека.

Сенека

Фортуна всемогущая! Зачем ты мне,

Довольному своим уделом, лживою

Улыбкой улыбнулась, вознесла меня?

Чтоб страх узнал я? Чтобы с высоты упал?

Уж лучше жить мне на скалистой Корсике,

Как прежде, вдалеке от глаз завистливых,

Где сам себе принадлежал мой вольный дух.

Всегда досуг имел я для излюбленных

Занятий. Наблюдать мне было радостно

Красу небес: природа-мать, искусница,

Великие творения создавшая,

Не создала величественней зрелища.

Я наблюдал, как в небе Солнце движется,

И Феба в окруженье звезд блуждающих,

Как в обращенье неба ночь сменяет день,

Как беспределен свод эфира блещущий.

Коль он стареет - к хаосу слепому вновь

Вернется мир; последний день придет тогда

И небо, рухнув, погребет весь род людской,

Забывший благочестье, - чтобы вновь земля

Родить могла бы племя совершенное,

Как в юности, когда Сатурн царил над ней.

Святая Верность с девой Справедливостью,

Посланницы небес, богини сильные,

В тот век одни народом кротко правили,

Войны не знавшим, не слыхавшим грозных труб,

Не ведавшим оружья, городов своих

Стеной не обводившим: был повсюду путь

Открыт, и люди сообща владели всем.

По доброй воле лоно плодоносное

Земля им отверзала - мать счастливая,

Детей благочестивых опекавшая.

Сменил их род, лишенный прежней кротости.

А третье поколенье, хоть не знало зла,

Хитро искусства новые придумало:

Зверей проворных по лесам преследовать

Отважилось оно, и рыб медлительных

Тяжелой сетью из реки вытаскивать,

И птиц в ловушки дудочкой заманивать,

И подчинять быков ярму, и грудь земли,

Нетронутой дотоле, ранить лемехом,

И уязвленная земля плоды свои

В священном лоне глубже скрыла. Новый век,

Всех прежних хуже, в недра материнские

Проник, железо отыскал тяжелое

И золото и в руки взял копье и меч.

Меж царств границы пролегли, и новые

Воздвиглись города, и люди алчные

Пошли к чужим жилищам за добычею,

И кров родной мечом им защищать пришлось.

С земли бежала, видя нравы гнусные

И смертных руки, кровью обагренные,

Астрея-дева, звезд краса бессмертная.

Воинственность росла и жажда золота,

И, вкрадчивая язва, самый злой недуг,

Весь мир земной объяла - к наслажденьям страсть;

Ее питают наши заблуждения.

В пороках, накопившихся за долгий срок,

Мы тонем, и жестокий век нас всех гнетет,

Когда злодейство и нечестье царствуют

И одержимы все постыдной похотью,

И к наслажденьям страсть рукою алчною

Гребет богатства, чтоб пустить их по ветру.

Но вот нетвердым шагом, с видом сумрачным

Идет Нерон. Страшусь узнать, с чем он пришел.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входит Нерон в сопровождении префекта.

Нерон

Распорядись: пусть тотчас Плавта голову

И Суллы мне доставят. Исполняй приказ.

Префект

Иду немедля в лагерь. Все исполню я.

(Уходит.)

Сенека

Нельзя на казнь бездумно осуждать друзей!

Нерон

Не зная страха, справедливым быть легко.

Сенека

Но есть от страха средство: милосердие.

Нерон

Уничтожать врагов - вот доблесть цезаря.

Сенека

Отца отчизны доблесть - граждан всех беречь.

Нерон

Мальчишек старики пусть учат кротости.

Сенека

Нет, надлежит смирять им пылких юношей.

Нерон

В мои года в советах не нуждаюсь я.

Сенека

Пусть все дела твои не прогневят богов!

Нерон

Богов бояться глупо: я их сам творю.

Сенека

Чем больше можешь, тем сильнее бойся их.

Нерон

Я все могу: Фортуна все позволит мне.

Сенека

Она обманет: милостям ее не верь.

Нерон

Лишь червь не знает, что ему дозволено.

Сенека

Достойней делать то, что подобает нам.

Нерон

Толпа лежачих топчет.

Сенека

Ненавистных лишь!

Нерон

Хранит нас меч.

Сенека

Надежней - верность подданных.

Нерон

Пусть все боятся цезаря.

Сенека

Пусть любят все.

Нерон

Нельзя, чтоб не боялись...

Сенека

Страх гнетет людей.

Нерон

Хочу повиновенья!

Сенека

Справедливым будь!

Нерон

Мое решенье...

Сенека

С общего согласья лишь

Действительно.

Нерон

А меч на что?

Сенека

Избавь нас бог!

Нерон

Так что ж, терпеть и дальше покушения,

Не мстить, стяжать презренье, пасть от рук убийц?

Ни Плавт, ни Сулла ссылкою не сломлены;

Их ненависть упорная пособников

Злодейству ищет, чтобы умертвить меня,

А в городе по-прежнему к изгнанникам

Сильна любовь, и в ней-то все надежды их.

Они мне подозрительны - так пусть умрут!

И к теням пусть уйдет жена постылая

За братом вслед. Пусть все, что вознеслось, падет.

Сенека

Прекрасно между славных самым славным быть,

Щадить отчизну, миловать униженных,

Не распаляться гневом, избегать резни,

Дать мир земле и веку своему покой.

Вот в небо верный путь, вот доблесть высшая.

Отец отчизны, Август, первый тем путем

Достигнул звезд и богом, всюду чтимым, стал,