Леонид Кременцов - Русские поэты XIX века: Хрестоматия

За тучами солнце – не видно его!
Но там оно капли нашло дождевые,
Вонзило в них стрелы огня своего, —
И по небу ленты пошли огневые.

Дуга разноцветная гордо взошла,
Полнеба изгибом своим обхватила,
К зениту державно свой верх занесла,
А в синее море концы погрузила.

Люблю эту гостью я зреть в вышине:
Лишь только она в небесах развернется,
Протекшего сон вдруг припомнится мне,
Запрыгает сердце, душа встрепенется.

Дни прошлые были повиты тоской,
За тучами крылося счастья светило,
Я плакал, грустил, – но в тоске предо мной
Всё так многоцветно, так радужно было.

Как в каплях, летящих из мглы облаков,
Рисуется пламя блестящего Феба,
В слезах преломляясь, блистала любовь
Цветными огнями сердечного неба.

Кудри девы-чародейки,
Кудри – блеск и аромат,
Кудри – кольца, струйки, змейки,
Кудри – шелковый каскад!
Вейтесь, лейтесь, сыпьтесь дружно,
Пышно, искристо, жемчужно!
Вам не надобен алмаз:
Ваш извив неуловимый
Блещет краше без прикрас,
Без перловой диадемы,
Только роза – цвет любви,
Роза – нежности эмблема —
Красит роскошью эдема
Ваши мягкие струи.
Помню прелесть пирной ночи, —
Живо помню я, как вы,
Задремав, чрез ясны очи,
Ниспадали с головы;
В ароматной сфере бала,
При пылающих свечах,
Пышно тень от вас дрожала
На груди и на плечах;
Ручка нежная бросала
Вас небрежно за ушко,
Грудь у юношей пылала
И металась высоко.

Мы, смущенные, смотрели, —
Сердце взорами неслось,
Ум тускнел, уста немели,
А в очах сверкал вопрос:
«Кто ж владелец будет полный
Этой россыпи златой?
Кто-то будет эти волны
Черпать жадною рукой?
Кто из вас, друзья-страдальцы,
Будет амвру их впивать,
Навивать их шелк на пальцы,
Поцелуем припекать.
Мять и спутывать любовью
И во тьме по изголовью
Беззаветно рассыпать?»

Кудри, кудри золотые,
Кудри пышные, густые —
Юной прелести венец!
Вами юноши пленялись,
И мольбы их выражались
Стуком пламенных сердец;
Но снедаемые взглядом
И доступны лишь ему,
Вы ручным бесценным кладом
Не далися никому:
Появились, порезвились —
И, как в море вод хрусталь,
Ваши волны укатились
В неизведанную даль!

Пиши, поэт! Слагай для милой девы
Симфонии любовные свои!
Переливай в гремучие напевы
Палящий жар страдальческой любви!
Чтоб выразить таинственные муки,
Чтоб сердца огнь в словах твоих изник,
Изобретай неслыханные звуки,
Выдумывай неведомый язык!
И он поет. Любовью к милой дышит
Откованный в горниле сердца стих,
Певец поет, – она его не слышит,
Он слезы льет, – она не видит их.
Когда ж молва, все тайны расторгая,
Песнь жаркую по свету разнесет
И, может быть, красавица другая
Прочувствует ее, не понимая,
Она её бесчувственно поймет; —
Она пройдет, измерит без раздумья
Всю глубину поэта тяжких дум;
Её живой, быстролетучий ум
Поймет язык сердечного безумья,
И, гордая могуществом своим
Пред данником и робким, и немым,
На бурный стих она ему укажет,
Где страсть его так бешено горит,
С улыбкою: как это мило! – скажет,
И, легкая, к забавам улетит.
А ты ступай, мечтатель умиленный,
Вновь расточать бесплатные мечты!
Иди опять, красавице надменной
Ковать венец, работник вдохновенный,
Ремесленник во славу красоты!

Кто сей юный? В ризе света
Он небесно возблистал
И, сияющий, предстал
Кроткой деве Назарета:
Дышит радостью чело,
Веют благовестью речи,
Кудри сыплются на плечи,
За плечом дрожит крыло.

Кто сия? Покров лилейный
Осеняет ясный лик,
Долу взор благоговейный
Под ресницами поник;
Скрещены на персях руки,
В персях сдержан тихий вздох,
Робкий слух приемлет звуки:
«Дева! Сын твой будет Бог!»

Этот юноша крылатый —
Искупления глашатый,
Ангел, вестник торжества,
Вестник тайны воплощенья,
А пред ним – полна смиренья
Дева, Матерь Божества.