Вадим Згурский - Подари ничего : сборник стихов

Подари ничего!
Волосок, что короче ладони,
Подари хоть надежду
Бесконечности боли.
Будь придуманной мной.
Подари ничего и останься собою.

Страх, липкий страх,
Что выполз из чертополоха,
Что не имеет глаз,
Но видит что-то.
Страх. Бесконечный страх.
И без причин возник
Из ничего чего-то.
Он осязаем, как мешок,
Набитый кем-то для кого-то.

Неистово белый фарфор
И золота тонкий декор,
Как глаз со стола в потолок,
Уперся в молчанье.

Прохожий, похожий
Походкой обычной,
Проулком столичным
Идет, охлажденный
Унылою прозой.
Не образ столичный
Его отличает
От многих прохожих,
Идущих проулком
Походкой обычной.
Его отличает
Унылая поступь
Походки обычной
В обычном проулке
Блестящей столицы,
Которой гордится похожий прохожий.

Не до иль после — никогда!
Нет бесконечности у времени для нас,
Короткий миг, что лишь сейчас:
Вдруг, впопыхах…
На лестнице, ведущей в никуда,
Мы, наконец, назначим встречу.

Надо быть Адамом из Уффици,
Что улыбкою лукавою доволен:
Поступил он с девкой в поле
По ее монаршей воле.
Нет бахвальства, нет бравады —
Солнце светит, птицы рады.
Ева рада: «И не верила, не знала.
Так природа повелела».
А художник нам поведал
Чуть означенною тенью:
Надо быть Адамом.
(Или Старшим Кранахом хотя бы.)

И надо же тому случиться —
Влюбиться безнадежно и счастливо.
Спасибо, провидение, спасибо.
Невыплаканные слезы —
Нет причин раздора.
И вывернуть всё наизнанку,
Хоть в полночь или спозаранку.
Спасибо, провидение, спасибо.
Слова умней поступков, к сожаленью;
И надо же тому случиться…
Как будто без причины…
Спасибо, провидение, спасибо.

Зараза стихоложества — репей.
Колючку эту не отцепишь,
И прогонять её не смей
За дверь, в окно!
Вернется через щель,
И не заметишь.

Запретным стало все: желания, раздумья.
Не видел солнца и не чувствовал мороза.
Лишь иногда подобие озноба,
Как молния, скользило по спине.
Кто б разбудил от пряной комы,
Врагом навеки стал бы мне.

Семь раз по семь недель —
Не мера времени,
Пространства протяженность
И отчужденье от всего.
Печали срок неизмерим. —
И нет укора.

Я был неправ.
Какое счастье
Быть неправым,
Когда все манекены
Прямы
И, разумеется, правы.
Я остаюсь не «правым»
И радуюсь своей неправоте,
Когда слова меняют смыслы.

Тонконогие от ушей.
Колокол, карусель…
И глаза газельи
Удивленно, озираясь, галдели, глядели,
Лопотали впересмешку с собою —
Восхитителен мир,
Преломленный твоим поколением.

Угораздило родиться…
Кто промолвил из поэтов?
В день спасенья человеков
Тот баркас уткнулся мордой
В приготовленную гору.
И все твари из Ковчега
Дружно двинулись по норам…

Поставить точку. Нет препоны.
Размерность не имеет места.
Координаты? Те точны.
Здесь за углом и там, как в тире,
В какой норе, на плоскости,
В безмерности пространства…
Точка в споре. Уныло было.

Как ишак, ушел на шаг
И… споткнулся.
Словно взгляд толкнул в плечо,
Усмехнулся.
Ничто не унесу с собой
В котомке крохобора.
И никому, кроме меня, не станут горем
Иллюзии ушедших лет:
Пятно шершавое на дне,
Кармина след, что зубчиком
О край стакана, —
Нагромождение примет
Самообмана.

Слова имеют цвет.
Цвет, как цветы,
От солнца и от стужи увядает.
На лепестках ромашки
На любовь гадают,
А о судьбе с крапивой говорят.

Так суждено, что Парки ткут ту нить,
Которую мы легкомысленно зовем Судьбою,
А кто-то и проклятьем все сочтет.
Из многих дней одно отмерено мгновенье.
Так суждено.

Все так просто
В жизни плотской,
Как качели, очень плоско —
Две веревки да доска.
Это ведь не карусели —
На жирафа, на оленя сели…
Завертелся круг, шарманка загрустила,
Под лопаткой боль застыла,
То заныла, то как будто отпустила.
Музыка, заманивая, вьется.
Все так просто.

Восторг экстаза — вор,
И нежность торжествует.
Меж всех колец из тьмы и света —
Границу проведет единым росчерком
Перо художника и слово это.

Люшер не камень преткновенья —
Солома, мусор, тень сомненья.
Но проза слов: «Ну, Ей нужней», —
Как приговор,
Меня швырнула в старый двор.
И уходя, глотая слезы, сентябрь был.
Последние стрекозы крутили милую кадриль,
И в этом танце солнца блики
Все делали вокруг безликим.
Все стало вдруг ужасно сложным.
Отнять игрушку у ребенка — это можно?!
«Ну, Ей нужней…»

Когда шофар разрубит повседневность
И зов его исторгнет вопль боли,
Суд совершится над свершенным —
И мера будет справедлива

Мир пуст.
Пустое в пустоте
Не клей —
Взаимодейство.
И сколько сил в той пустоте,
Не перечислить.
И распадается на части свет,
И что-то там другое есть,
И нет единства.
Заполнен мир материей другой.

На Острове окончились дожди,
Туман сиреневый, как лед,
Ломтями раскололся в Океане,
Молчащие веками великаны,
Как прежде, ожидают путников с Луны.
А мы с задворков Ойкумены
Тревожим тишину вселенной
И тянемся с упорством вожделенья
Хотя бы прикоснуться к патине тысячелетий.

Нет ничего страшнее женской мести,
Нелепой и жестокой, беспредметной.
Какие фетиши взрывают эту ярость?
Галлюцинации и бред.
И женщина-волчица рвется в клетку,
Свободе предпочтя обет.

В лицо остывшее ушедшему ты не смотри
И в памяти своей его не сохрани,
И поцелуй не знак прощанья. Уйди.
Сумеешь вспомнить слово иль
Улыбку, взгляд, морщинку на виске.
В том космоса единство:
Родство души, тепло руки —
Вот эти знаки сохрани.