Ольга Лазорева - Григорий Грег «Капли крови»

Где оказался, странник, не поймешь.
Ты шел так долго, часто без дороги.
И путь твой странный был на сон похож.
Ты брел в тумане, обходя пороги,
минуя двери ласковых домов,
раскрытых в ночь как светлые провалы.
Остановиться часто был готов.
Но шел вперед, не делая привалов.
Ты проходил сквозь льстивые слова,
сметая их с пути как паутину.
И хоть их ложь всегда была нова,
обман желанный ты легко отринул.
На перепутье замедляя шаг,
ты слушал сердце: что оно подскажет?
И выбирал дорогу не спеша,
и шел во тьме упрямо и отважно.
Но путь окончен твой. И ты устал.
Стоишь и смотришь вверх, не понимая,
где оказался. Над тобой провал
небесный, словно бездна голубая.
Сияет воздух дымкой золотой.
Ты залит солнцем и окутан ветром.
Ликуют мысли: «Шел дорогой той!
Какой простор и воля! Сколько света!
Останусь здесь и не вернусь назад…
Но где стою я? В необъятном доме?»
Бог улыбнулся, опуская взгляд:
«Стоишь ты, странник, на моей ладони…»

Хочу я вновь неслышно ускользнуть,
исчезнуть, позабыв пути назад.
Но не могу в бессмертие шагнуть,
так крепко держит твой печальный взгляд…

Меня ты потеряла… Взгляд растерян.
Кричишь: «Вернись!!!» в ладоней мягкий круг.
Не веришь… Враз остановилось время…
Но пустота опущенных вниз рук,
но тишина невозмутимой ночи
и темнота вокруг, внутри тебя
вдруг проясняют смысл… Но ты не хочешь,
не хочешь верить. И твой крик, летя,
пронзает небо… И в ладоней рупор
ты вновь зовешь: «Любимый мой, ты где?!»
И ждешь ответа неподвижно, тупо…
И не дождавшись, клонишься к земле
и падаешь в траву, раскинув руки,
щекой прижавшись к смятому цветку.
И слышу я глухих рыданий звуки,
но не могу вернуться, не могу!
Смотрю сквозь звезды вниз… Вон, ты в траве там…
Пусть ночь тебя баюкает тоской,
пусть дуновенье ласковое ветра
тебя погладит, словно бы рукой.
Ведь ты одна. И между нами – бездна!
Окончен для меня земной отсчет.
Зови, кричи… Пытаться бесполезно,
мне время не вернуть! Оно течет,
течет… Но я шепчу: «Навек любима!»
И ты вдруг слышишь будто шепот звезд.
И смотришь вверх. Твое лицо застыло,
глаза полны невыплаканных слез.
Не удержавшись, я лечу сквозь бездну.
И возвращаюсь… шагом по траве.
Но ты вдруг дымкой легкою исчезла…
И я один и – на другой земле.
И наши жизни только параллельны,
и пересечься невозможно нам.
Нас время развело, века – смертельны.
Не избежать разлуки вечной ран.
Но я люблю! И, значит, все возможно!
Сквозь время я найду пути назад.
Ты только жди! И верь мне непреложно,
и к звездам поднимай зовущий взгляд…

Пленительное повторенье
твоих забытых милых черт.
Держу фотографа творенье —
нечеткий стершийся портрет.

И как знакомы эти губы,
глаза, улыбка, челки прядь…
В смятении могу подумать,
что время повернуло вспять.

И ты жива… Как ты любима
была тогда! Любима мной.
И в сердце памятью хранима,
оставшись грустью вековой.

И вот твой взгляд на фото старом
тебя вернул. И в сердце – боль.
Прозрение сквозь век ударом:
проходит все, но не любовь…

Ты и я – скала и плющ.
Плющ цепляется за камень,
словно сильными руками,
вьется, гибок и живуч.

Он так нежен, так пушист,
приспособиться стремится,
понадежней прилепиться,
лишь бы не сорваться вниз.

Милый плющ, скалой стою!
Обвивайся, оплетайся…
Только вглубь не разрастайся,
не разрушь скалу свою.

Ночь хочет нас с тобою обмануть
и усыпляет землю темнотой.
Но как горит зовуще Млечный Путь!
Поражены на миг мы немотой.

Потом лишь: «Ах!» – восторженно как вздох.
И вновь молчим и смотрим только вверх.
И, кажется, мы слышим песни звезд.
А может, белых ангелов? Их смех?

Наш двор в полночном мраке утонул.
Он, как колодец, мы на самом дне.
А мир вокруг в молчании уснул,
лишь искры звезд поют, горят во тьме.

Завороженно, долго мы стоим.
И вдруг ты тянешь за руку меня.
И прижимаюсь я к губам твоим,
но лишь на миг. И звездный мир маня,

вновь заставляет голову поднять,
оставив без ответа твой вопрос.
Ты не настойчива. Молчим опять,
чтоб слышать песни ангелов и звезд…

Ты замедляешь шаг. Опущенной рукой
рвешь веточку зеленую полыни.
И что-то говоришь о жизни той, другой,
как счастливы мы в ней когда-то были.

И пальцы нервно мнут пахучий стебелек,
искрашивая листья понемногу…
Внезапно замолкаешь. Взгляд твой чужд, далек.
Беру полынь, роняю на дорогу.

Ладонь твою целую. Горечь на губах…
Ты смущена. И смотришь мягко, нежно.
И я смущен… Бегу к обочине. В кустах
ищу шиповник розовый и свежий.

Несу тебе цветок. Он яркою звездой
горит на ветке тоненькой и колкой…
«Еще ты любишь?» – мой вопрос простой.
И ты в ответ целуешь молча, долго…

«Привет, любовь!» – твои слова близки,
мне на ухо… и возле самых губ.
Дыханье слышу… И цветы тоски
осыпались… А телефон так груб,
пластмассой холодит. Но голос твой
закрыть глаза мгновенно заставляет…
И в нежности реальность я теряю.
И чувствую – ты рядом, ты – со мной,
пусть в трубке телефонной голос твой…

Твои глаза застенчиво нежны,
плен рук твоих так долгожданно долог.
Слова на пике счастья не нужны,
лишь сердце бьет… Твое? Мое? Как молот…

Тебя засыплю лепестками роз.
Сквозь пальцы ворох огненный струится,
и алый атлас пламенем искрится
на шелковистом золоте волос…
Но красота сияющая роз
с твоею красотою не сравнится!