Елена Хаецкая - Котэрра

— Хорошо хоть потом спохватились.

— Спохватились, да поздно… Инга вон позапрятала их по всему кораблю…

— Найти и уничтожить! — твёрдо сказала Ниниэль Джалиновна.

— И найдём! И уничтожим! Пусть сериалы вон смотрит! Её ведь в кают-компанию не затащишь.

— Это она нами брезгует! Пороть её надо было больше!

— Поздно уже.

— Воспитанием заниматься никогда не поздно.

— Вот вы, Мариэлина Велидоровна, и займитесь её воспитанием, а я посмотрю, как у вас это получится.

— И не сомневайтесь, Полиандра Симариловна, ещё как получится. Посадить на недельку на хлеб и воду — сама свои книжонки утилизатору скормит.

— А как вы, Мариэлина Велидоровна, её собираетесь на хлеб и воду посадить? Мы же её личный код синтезатора не знаем. Как сделать, чтобы она котлетки да блинчики себе не заказывала? А?

— А мы просто запрём её в каюте, — Ниниэль Джалиновна достала из кармана стопку ключей и победоносно потрясла ей у себя над головой. — Но сначала с Ингой надо поговорить. Вдруг одумается?

— Да не одумается она, уж я-то её знаю, — фыркнула Полиандра Симариловна. — Она вся в отца, тот таким же непутёвым был. В первый год путешествия вены себе вскрыл. «Не могу, видите ли, оставаться в четырёх стенах, они на меня давят». Помяните моё слово, Ниниэль Джалиновна, Инга так же кончит. У неё ведь вместо мозгов в голове сплошной сквозняк.

— Совсем как у Валенсии из «Мексиканки». Помните, на прошлой неделе она из окна выпрыгнула? А этот толстый Антонио даже в больницу к ней не пришёл…

— Ну, положим, у него были на то свои причины, хотя в предыдущей серии он уверял её, что готов умереть за любовь…

Разговор плавно перетёк на другую тему.

Инга смотрела, как кошачья морда растворяется в бордовом тумане. Впервые на корабле Инга столкнулась с чем-то необъяснимым, что не вписывалось в привычные законы обыденности. И Инга растерялась.

— Интересно, что это было? — спросила девушка, надеясь, что тихий голос ответит и объяснит ей всё происходящее.

Но ей ответили только тишина и прерывистый стук собственного сердца. Чудесам иногда свойственно кончаться. Инга вернулась в свою каюту и прижала коленки к груди. Кошачий голос ещё стоял в ушах у девушки, и было в нём что-то необычное, таинственное. Незабываемое.

Инга открыла книгу, но мысли её постоянно возвращались к коту. Кто он такой? Откуда он взялся?

С раннего детства Инга мечтала о принце, о Прекрасном Принце, который вырвет её из этой коллективной могилы. С ним Инга будет чувствовать себя легко и комфортно, на него она всегда сможет опереться в трудную минуту. Инга понимала, что мечты о Прекрасном Принце противоречат законам физики, вот только она не могла остановиться. Потому что мечты — это единственное, что у неё оставалось.

Ниниэль Джалиновна вошла в каюту неожиданно, Инга едва-едва успела спрятать «Алису» под одеяло.

— Читаешь? — в вопросе вдовы капитана отчётливо прозвучало неодобрение.

— Картинки рассматриваю, — огрызнулась Инга.

— Вредное занятие. Ты бы лучше за своей внешностью смотрела. Замухрышка замухрышкой, а всё туда же — читать она, видите ли, любит.

— А что в этом плохого?

— А что хорошего?

Этот вопрос смутил Ингу.

— Ну… Когда я читаю книги, я вспоминаю Землю…

— Вот это-то и плохо, — произнесла Ниниэль Джалиновна назидательно. — Ты знаешь историю нашего корабля?

— Знаю, — хмуро ответила Инга.

— Ты не дерзи старшим, а лучше послушай лишний раз. Может ума-то и прибавится. «Галилей» стартовал с Альфы Кассиопеи двадцать лет назад, тебе тогда было меньше года, и должен был долететь до Земли за неделю. Наш корабль снабжён гипердвигателем, работающим от двух реакторов холодного синтеза. Гипердвигатель позволял переходить в гиперпространство, в котором можно перемещаться со сверхсветовой скоростью. Но когда мы вошли в гипер, случилась авария.

— Наслышана. Взорвался кормовой реактор.

— Весь экипаж принимал участие в ликвидации аварии. Мой муж лично возглавил операцию. Этим героям удалось остановить синтез и заглушить реактор, вот только лучевая болезнь последней стадии неизлечима… Они погибли. Все. Лучшие из лучших. Но термоядерный демон ещё дремлет в недрах кормового реактора. Здесь, в гипере, другие физические законы, сейчас мы в безопасности. Но стоит нам выйти в обычное пространство — реактор взорвётся и «Галилей» превратится в звёздную пыль.

— Наслышана.

— Но нас ещё было много. Среди нас оставались и мужчины, и женщины, и дети. Именно тогда возникла мода обманывать себя, создавать в каютах голопейзажи, делать вид, что мы находимся не на корабле, а на Земле. Знаешь, чем это закончилось? Вижу, знаешь. Волной самоубийств. Люди понимали, что всё вокруг обман, что им никогда не вернуться на Землю, и они теряли себя. У кого-то была просто глубокая депрессия, кто-то начинал видеть «демонов пустоты». Каждый сходил с ума по-своему.

— И при чём тут книги?

— Не в книгах дело, а в мечтах. В воздушных замках, которые ты пытаешься себе построить. Смирись с обыденностью, научись любить свой дом — «Галилей», оставь свои мечты, в них нет смысла.

— Ниниэль Джалиновна, вам лучше уйти, — холодно произнесла Инга.

— Я надеюсь, ты одумаешься, — мягко произнесла вдова капитана. — Ты не против, если я время от времени буду тебя проведывать?

— Против, — холодно ответила Инга.

Когда Ниниэль Джалиновна вышла, Инга упала головой на подушку и расплакалась. По щекам потекли слёзы. Время от времени девушка вытирала их рукавом. Так она сидела — закусив губу и сдавленно всхлипывая — пока в размеренном шуме корабля не раздался давешний голос:

— Грустишь?

Девушка проглотила стоявший в горле комок и взглянула туда, откуда донёсся звук:

— Ты где?

— Знал — сказал бы…

Инга не могла понять, шутит голос или говорит серьёзно.

— Ты не знаешь, где находишься?

— А сама-то ты знаешь?

— Знаю, — сказала Инга так, что послышалось: «Лучше б не знать!». — На корабле «Галилей». Хотя охотно поверю в то, что это — плод больного воображения.

Послышался отчётливый кошачий получих-полуфырканье.

— Я что, глупость какую сморозила?

— Напротив… А теперь попробуй объяснить то же самое ещё раз. Без всякого субъективного восприятия и виртуальной реальности. Только старый добрый научный материализм. Так, где ты находишься?

— На корабле, — повторила Инга, ощущая в вопросе кота какой-то подвох.

— А корабль-то где находится?

— В гиперпространстве… — до Инги стала потихоньку доходить мысль кота.

— А что такое гиперпространство? — в голосе кота прозвучало не слишком прикрытое торжество.

— Полагаю, особый вид пространства, в котором и находится сейчас наш звездолёт…