Татьяна Стрыгина - Рождественские стихи русских поэтов

Нет, о, нет конца
отверстой глуби света. Солнце правды,
от века чаянное, восстает
возрадовать народы; на возврат
обращена река времен, и царство
восстановлено во славе, как во дни
начальные. О, слава, слава – злато
без примеси, без порчи: наконец,
о, наконец Господь в Своем дому —
хозяин, и сбываются слова
обетований. Он приходит – Тот,
чье имя чудно: Отрок, Отрасль – тонкий
росток процветший, царственный побег
от корня благородного; о Ком
порой в загадках, а порой с нежданным
дерзанием от века весть несли
сжигаемые вестью; Тот, пред Кем
в великом страхе лица сокрывают
Шестикрылатые —

Но в тишине
неимоверной ясно слышен голос
Отроковицы – ломкий звук земли
над бездной неземного; и слова
текут – студеный и прозрачный ток
трезвейшей влаги: Внятен в тишине,
меж голых стен, меж четырех углов
вопрос:
«Как это будет, если я
не знаю мужа?» —
Голос человека
пред крутизной всего, что с человеком
так несоизмеримо. О, зарок
стыдливости: блюдут ли небеса,
что человек блюдет? Не пощадит —
иль пощадит Незримый волю Девы
и выбор Девы? О, святой затвор
обета, в тесноте телесной жизни
хранимого; о, как он устоит
перед безмерностию, что границ
не знает? Наставляемой мольба
о наставлении: «как это будет?»—

Дверь мороку закрыта. То, что Божье,
откроет только Бог. На все судил
Он времена: «Мои пути – не ваши
пути». Господне слово твердо. Тайну
гадания не разрешат. Не тем,
кто испытует Божий мрак, себя
обманывая сами, свой ответ
безмолвию подсказывая, бездне
нашептывая, – тем, кто об ответе
всей слезной болью молит, всей своей
неразделенной волей, подается
ответ.

И Вестник говорит, и вновь
внимает Наставляемая, ум
к молчанию понудив:
«Дух Святой —
тот Огнь живой, что на заре времен
витал над бездной, из небытия
тварь воззывая, возгревая вод
глубь девственную, – снидет на Тебя;
и примет в сень Свою Тебя, укрыв
как бы покровом Скинии, крыла
Шехины простирая над Тобой,
неотлучима от Тебя, как Столп
святой – в ночи, во дни – неотлучим
был от Израиля, как слава та,
что осияла новозданный храм
и соприсущной стала, раз один
в покой войдя, – так осенит Тебя
Всевышнего всезиждущая сила».

О, сила. Тот, чье имя – Божья сила,
учил о Силе, что для всякой силы
дает исток. Господень ли глагол
без силы будет? Сила ль изнеможет
перед немыслимым, как наша мысль
изнемогает?
Длилось, длилось слово
учительное Вестника – и вот
что чудно было:
ангельская речь —
как бы не речь, а луч, как бы звезда,
глаголющая – что же возвещала
она теперь? Какой брала пример
для проповеди? Чудо – о, но чудо
житейское; для слуха Девы – весть
семейная, как искони ведется
между людьми, в стесненной теплоте
плотского, родового бытия,
где жены в участи замужней ждут
рождения дитяти, где неплодным
лишь слезы уготованы. И Дева
семейной вести в ангельских устах
внимала – делу силы Божьей.
«Вот
Елисавета, сродница Твоя,
Бесплодной нарицаемая, сына
в преклонных летах зачала; и месяц
уже шестой ее надеждам».
Знак
так близок для Внимающей, да будет
Ей легче видеть: как для Бога все
возможно – и другое: как примера
смирение – той старицы стыдливо
таимая, в укроме тишины
лелеемая радость – гонит прочь
все призраки, все тени, все подобья
соблазна древнего. Недоуменье
ушло, и твердо стало сердце, словно
Господней силой огражденный град.

И совершилось то, что совершилось:

как бы свидетель правомочный, Вестник
внимал, внимали небеса небес,
внимала преисподняя, когда
слова сумела выговорить Дева
единственные, что звучат, вовеки
не умолкая, через тьму времен
глухонемую:
«Се, раба Господня;
да будет мне по слову Твоему».

И Ангел от Марии отошел.

Ангел предстал Гедеону
и сказал ему: «Господь с тобою!»

Он ведет тебя путем неизвестным,
и верность Его – вовеки.

Он явит для тебя чудо, знаменье
Своей правды:

сойдут небесные росы,
напитают руно на камне.

Он ведет тебя путем неизвестным,
Он ведет тебя путем веры.

Не в числе воинов спасенье,
не во многом множестве рати:

с тремястами лакавших воду
ты низложишь гордых и сильных,

и дрогнут враги от вопля:
«Меч Господа и Гедеона!»

Ангел предстал Благодатной
и сказал Ей: «Господь с Тобою!

Он ведет Тебя путем неизвестным,
Он ведет Тебя за все пределы.

Он явит для Тебя чудо,
знаменье Своей силы:

сойдут небесные росы
на руно Твоего Девства.

Не в громах и гласе трубном,
но тихо, как роса на травы,

сойдет на Тебя действо Духа,
осенит Тебя Всевышнего сила.

Все у Бога возможно,
и милость Его – шире неба,

милость выше созвездий,
милость глубже преисподней,

милость – без меры и предела,
но вмести ее в Твоем сердце.

Как от века твердили Пророки,
пели боговещие Жены,

Дева зачнет во чреве,
Сына родит Отроковица.

Сбываются древние обеты,
от слова сбываются до слова!

Ты наречешь Ему имя,
как весть вечного спасенья;

примет Он престол Давида,
царство в народе верных;

цари земные изнемогут,
но царство Его – вовеки.

Не в злате и сребре богатство,
не в коне и всаднике – сила:

Он трости надломленной не сломит,
курящегося льна не угасит,

как овца, пойдет на закланье,
не отверзнет уст Своих, как агнец, —

и дрогнет мощь Аваддона
пред кротостью Его страшной;

и преклонится всякое колено
небесных, земных и преисподних

о имени Твоего Сына,
Льва от колена Иуды».

Восторженный канон Дамаскина
У всенощной сегодня пели,
И умилением душа была полна,
И чудные слова мне душу разогрели.
«Владыка в древности чудесно спас народ…»
О верю, верю. Он и в наши дни придет
И чудеса свершит другие.
О Боже! не народ – последний из людей
Зовет Тебя, тоскою смертной полный…
В моей душе бушуют также волны
Воспоминаний и страстей.
Он волны осушил морские
О, осуши же их своей могучей дланью!
Как солнцем освети греховных мыслей тьму…
О, снизойди к ничтожному созданью!
О, помоги неверью моему!