Татьяна Стрыгина - Рождественские стихи русских поэтов

Опять легко вздохнула грудь,
И человек тепло и свято
Благословил свой трудный путь
И во враге увидел брата…

Но шли века, неслись года,
Забылась заповедь Христова;
Среди борьбы, забот, труда
Душевный рай утрачен снова.

Вернем же снова мир души,
Оставим хоть на миг усердье
К земным заботам – и в тиши
Смиренным делом милосердья

Почтим святое Рождество
Того, Кто вызвал в нас сердечность,
Явивши в Боге – человечность
И в человеке – Божество!.

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен его волос…

Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся чуть дыша.

Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.

Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…

Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал.

«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!» —
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…

А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!..»

Христос раждается – народы! славьте с кликом,
Христос нисшел с небес – сретайте общим ликом,
Христос в стране земной – неситесь выспрь умом;
Христа возвеличай, вселенная! вовеки,
Христа в веселии воспойте, человеки!
Христос прославился в Рождении самом.
Бог Слово! Сын Отца! Незримаго зерцало!
Твое во времени, Превечный! Рождество
Свет богознания вселенной воссияло,
И веры Твоея настало торжество:
Тогда, ея лучом, чудесно просвященны,
Учились от звезды поклонники звездам,
От буйства исхитив умы свои прельщенны,
По новым шествовать к премудрости следам,
И кланяться Тебе, о Солнце правды вечной!
И знать Тебя и чтить, Восток от высоты!
Господь! склонись и к нам – и дар
хвалы сердечной
От нашей приими словесной нищеты.

«Старости не было в мире такой!
Годы, пролившись, в песок не уйд ут!
Вот Он, Иосифе, – рядом с тобой —
Бог, обновляющий юность твою!

Гимна вознес бы я древнего глас —
Но разбудить побоялся Его.
Словно Давид, я пустился бы в пляс —
Только пещера тесна без того…»

Снег, как печаль дохристовых времен,
Тает в морщинах и складках пелен.
Бодрствует молча в ночи Мариам,
Сына Превечного слушая сон.

Не принесет лоза плода,
Умрут от голода стада,
И не созреет рожь,
Умолкнут гусли и кимвал,
Покроет ржавчина кинжал,
В прах обратится нож.

И радость не вернут пиры,
А буря разнесет шатры, —
Дома из сшитых кож…
На обнажившейся земле,
На светлой, как огонь, скале
Не уцелеет ложь.

А у яслей – осел и вол…
Склонись, гора! Наполнись, дол!
Тогда возвысят голос свой
И скажут нищий с сиротой:
«Как хорошо, что Ты пришел,
и больше не уйдешь!»

Он не творит еще чудес.
Он только через год – пойдет.
Звезда. Пещеры черный срез.
Склоненный долу небосвод.

То было тридцать лет назад —
кому об этом вспоминать?
Его шагов в Давидов град
и Петр не в силах удержать.

Ужель крепка любовь у тех,
кто счастлив, исцелен и сыт?
Зевак и стражи громкий смех,
и каждый гвоздь – надежно вбит.

…Он больше не творит чудес,
по водам больше не пойдет.
Пещеры каменистый срез
и неподвижный гроба свод.

Спешащий чистой пеленой
укрыть позорной казни срам
Иосиф рядом с Ним – иной.
Здесь только та же – Мариам.

Вступает ночь в свои права,
В пещеру входят три волхва
Гаспар и Мельхиор…
А детство чудно далеко,
И столько выцвело веков,
Что ты забыл с тех пор,
Как звали третьего… Гаспар
Внес ладан. А Младенец спал,
Вдыхая аромат,
И столько времени прошло,
Что помнить стало тяжело,
И петь, и понимать,
О чем твердил небесный хор.
Смотрел из ночи Мельхиор,
Как золотился свет,
Как подымался сладкий дым, —
В нем вился холод наших зим,
Сияли лица лет…