Штефан Георге - Альгабал (сборник)

И на шелковом ложе уже
Избегает меня сновиденье —
Не ведите ко мне ворожей —
Не желаю снотворного пенья
И аттических дочерей
Мне круженье теперь не мило.
Заберите меня поскорей
О флейтисты с Нила.

Я лежал в покрывалах эфира
Я ел хлеб от небесной тверди —
Пели вы о побеге из мира
Пели вы о сиятельной смерти
Перед тем как горячие веки
Долгожданная дрожь охватила —
Утопили б меня вы в неге
О флейтисты с Нила.

Пусть в народе мрут и стонут —
На кресты всех смехачей.
Говорил я и был тронут
Злобой лишь своей ничьей.

Я один как ЭТИ многи —
Я вершу что жизнь вершит:
Хлеб и зрелище и сыт
Всякий тут – избить убогих.

Я одет по их манере
– Знаю так наверняка —
Ненависть моя легка.
Но характер тверд и верен.

От толпы засов – закрыли —
Отдохну я мягкий светлый
И из зеркала ответный
Глянет лик: он мой – сестры ли?

Гнать в поля и дали
Я должен серого коня
Чтоб во мху мы заплутали
Или гром сразил меня.

Чад сверканьем темно кроет
Распростертые тела —
Чтит безмолвие героев
Лишь еловая зола.

Черепично-красных вод
За ручьем ручей бежит —
Стон в постелях их поет
Ветер кружит и дрожит.

Под песком роятся пряди —
Жесткий волос вьет извивы..
Слезы дам – прохлады ради —
Если много их – правдивы?

Агафон на коленях стих —
Губы сомкнуты – со мной
Сырость ресниц твоих
Говорит брат мой.

Страшно сиятельным венам?
– Пыль здесь и ветер ревет —
Спорить не нужно – священной
Игрою небо живет.

Да – больных пред тобою немало
И к праху гордость тел —
Но стенать о земном не пристало
Если пурпур был дан в удел.

В своих покоях я слышу стоны:
Орда забыла повиноваться.

«Страшит знамение небосклона?»
Пусть шепчут змеи но вам бояться:

Ваш царь отступится сам от трона —
Вы не успеете взбунтоваться.

Звуки слышу!
Арфы там – и горны вслед —
С ними выше
Я и с ними же во склеп?

Я врасплох
Сирийцы в вашем пенье
Меня бог
Ведет к мольбе и бденью.

Трель нежна – как юность жданна.
Гром удара – смеха дар.
Жарок штрих – не терпит рана
Ярок звон – и трепет яр.

О сирийцы
Изгоню ли щедро вас?
К мудрым лицам
Вашим я соблазн припас!

В великие дни меня звали владыкой земли —
В злой день я храм свой оставил вдали!

Там с богами я некогда говорил —
Там с детьми их я радость делил

Стану снова мальчиком в роще —
Он так тих он совсем не ропщет.

Смел и бледен – лет веленье —
Подойди ко мне но не тенью!

Отрадой слезы поневоле
Быть могут – клумба вдалеке.
О поцелуй и вздох – одно ли
В заиндевелом мотыльке?

В том что любил медовый стебель
И что в садах своих летал —
Как быстро ароматов небыль
Он из цветов в себя впитал?

Исчерпан день и дар не дан —
Но ночь внезапно и насилу
Ему искавшему тюльпан
Надежду новую явила.

Вернется ль он когда комета
Из птиц криклива и легка
Затеплит в поднебесье лето?
Он мертв уже он спит пока?

Прегрешенья мнимы – годы…
След их будет иссечен —
К процветанию народов
Ты дитем был извлечен.

«Победитель венценосец
Божество» сыны земли
В бой своих разноголосиц
Ликованье облекли.

Благодарности излиты —
Троны ясны и тверды
Где на яшмовые плиты
Возлагаешь жертвы ты.

Храм и стон многоголосый —
От блаженных и невежд —
Докоснулся до волос их
Чтобы край твоих одежд —

В беломраморной купальне
Изукрась себя – и гермы
Всех владык на состязанье
Призови к себе безмерный.

Строй жриц на рынке проходящ
Явил одну – процессия белела —
Скромна ее накидка но как плащ
Патрицианки облегала тело.

Вот приношений щедрых в круговерть
Толпы восторженной рывок —
Царю салют идущие на смерть:
ЕЕ же взгляд невозмутимо строг.

Достоинством внезапным опьянен!
Прочь алтаря избранницу мою —
Дары невесте каждый преклонен —
И я бальзам и золото пролью..

Потом в сомнении о новом счастье
Изобрету источник новых мук —
И очагу верну ее – причастна
Ему пускай пребудет средь подруг.

Часы себе хочу припомнить эти:
Без спроса отыграв себе женитьбу
В тени инжира отдыхали дети —
От кар отцовских как детей укрыть бы?

Ну что же! буду я вам благодетель —
Из перстня моего накоплю сока.
Покажется что звезды обесцветил
Час сумерек на небесах высоких.

Благословенные! я благосклонен:
И счастья что позволил сон пролиться
На ваши легкомысленные лица
Отныне пробуждение не тронет.

Я чувствую что горе скоро —
Бег по следам берет измором
Разбита призрачность узора:

Воспоминанья лик застыл
Как я страдал и у могил
Чтоб тени увели молил:

Тоска легка – я ей не вторю —
Угрозам тоже – я в напоре
Тиши ночной утешусь вскоре!

Неужели толкователь неба лжет
Лгут ли сами жертвы и орла полет?

Что не целовал губами тот бутон
Меда будто не был ветром избран он —

Что в потоке бальзамических начал
Заключенный в ароматы он увял —

Коноплей и виноградом мне опять
Медленные вены соком окроплять

И молиться выпуская вялый стон

Перед хрупким телом мраморных колонн.

Белых ласточек ветер
Уносил серебро —
Ветер жарок и светел.
Белоснежно перо.

В разноцветной палитре
Через ладанный лес
Попугаи – колибри —
Сойки – наперерез.