Николай Векшин - Небесная канцелярия (сборник)

«Видишь ли… Так и быть, я готов поверить, что вижу сейчас виртуальный образ твоей души. В конце концов, я побывал тут всего три раза и многого не знаю. Но хотел бы узнать. Как раз с этой целью я тут снова. Но что касается того, что э-э-э… я должен стать твоим папой, то это, прости за откровенность, всего лишь м-м-м… мечта. Предположим даже (только предположим!), что я найду какую-нибудь женщину и… э-э-э… заведу с ней роман, а потом ребёнка. Но ведь ей, в принципе, может быть любая женщина. Любая! Ну, разумеется, конечно, не крокодил или старуха. И, кроме того, существует огромное разнообразие детей, которые могут, вообще говоря, появиться. Младенец может родиться похожим больше на маму или больше на папу или вообще на дедушек и бабушек. Существует почти бесконечное сочетание комбинаций генов, имеющихся в хромосомах матери и отца. Поэтому вероятность рождения именно такого ребенка, как ты, практически равна нулю».

Мальчик усмехнулся: «Логично. Но не верно. Позволь мне напомнить тебе элементарную теорию вероятностей. Вероятность – мера наличия информации. Вероятность события, все причины осуществления которого полностью известны, равна 100 %. То есть, если заранее определить все условия и соблюсти их, то результат получается однозначным. К примеру, когда ты включаешь свой генератор, то каждый раз попадаешь в нашу Сферу, в наше пространство, а не куда-нибудь еще. А вот если бы ты использовал другой генератор, с принципиально другой модуляцией, то попал бы не к нам, а куда-нибудь в другое место…». Я перебил его: «Но ведь я не попадаю каждый раз в одну и ту же точку: сначала – в эликсирный цех, потом в офис, потом в отстойник, а теперь – сюда. Срабатывает квантово-механический принцип неопределенности. Кстати, что тут за место?» – «Здесь – Зона Ожидания. Она соседствует и с цехом, и с офисом, и даже с отстойником. Тут всё рядом. Протяженность пространства вещь относительная. А попадаешь ты не в одну и ту же точку потому, что не строго выполняешь все исходные условия, не фиксируешь частоту генератора и его мощность, не слишком точно закрепляешь электроды, выбираешь произвольное время суток, даже по-разному одеваешься…». Аргумент убедительный. Надо будет учесть на будущее. Кстати, не понятно, откуда мальчик знает про опыты…

«Так ты хочешь сказать, быть может, что вообще все события – предопределены… э-э-э… даже любовь?». – «Конечно. Понимаешь, пап, проблема только в том, чтобы чётко определить и зафиксировать условия. К примеру, вокруг тебя мелькает много женщин, но влюбишься только в одну. Потому что её облик и душа вступят с тобой в резонанс. У неё будут именно такие глаза, которые тебе по душе, и голос по душе, и тело, и даже запах…». – «Ха! А если она мне понравится, а я ей нет, то – что? Безответная любовь… Или – понравится, а потом разонравится…» – «Значит, это будет не любовь, а нечто другое – влечение, симпатия, фантазия, привычка, страсть, ошибка…». – «Ты так уверенно говоришь об этом… Откуда ты можешь знать? Ведь ты, на сколько я понимаю, на свете еще не жил…». – «Да, не жил, но я много читал и думал. Времени на это тут, в Зоне Ожидания, было предостаточно».

Спорить с тем, кто не жил, а только читал и думал, вечно чего-то ожидая, бесполезно. Такой человек существует в выдуманном мире. И при этом он всегда железно уверен, что во всём прав. Мне все-таки захотелось поколебать убежденность моего малолетнего собеседника: «Ну, предположим, что всё так, как ты говоришь. Но ведь у каждой женщины в теле содержится… э-э-э… несколько сотен яйцеклеток…» – «А созревает в определенный момент только одна», – перебил он меня. Я понял, что правильно поступил, не заведя речь об аисте и капусте.

«Пусть так. Но ведь, извини за физиологические детали, м-м-м… мужских… э-э-э… половых клеток – миллионы, даже миллиарды…». Пацан весело рассмеялся: «До яйцеклетки доберётся только один-единственный сперматозоид, самый шустрый. И, если ты постараешься, то из него могу получиться именно я». Железная логика. Да… Деваться некуда. Придется как-нибудь постараться… Хорошо бы – с Викой…

Наша беседа была прервана Архангелом, внезапно появившимся на пороге комнаты. Правой рукой он угрожающе вытащил из кармана свою бластер-трубку. Я попятился, быстро подхватил с пола арбалет, натянул тетиву и наставил на Архангела.

«Электронно-лазерный луч распространяется со скоростью света…», – ухмыльнулся он, неторопливо наставляя бластер на меня. «Зато у меня реакция лучше, чем у Вас…», – уверенно ответствовал я. «А это мы сейчас посмотрим…», – с некоторым сомнением в голосе сказал мой противник и, нервно нажав кнопку, выстрелил. Луч прошел буквально в миллиметрах от моей головы. Я пустил стрелу. Она вонзилась Архангелу в грудь, хрястко пробив белый халат, серый пиджак и межрёберную мышцу.

Он даже не охнул. Левой рукой ухватил стрелу, с усилием выдернул её из себя и, распахнув халат и пиджак, начал осматривать рану. Хотя стрела проникла глубоко, крови не было. Он задумчиво посмотрел на острый кончик стрелы, почесал им за ухом и начал дико хохотать. Я растерялся, не зная, как реагировать.

«Пап, ну чего ты как первобытный!», – с укором обратился ко мне мальчик. «Он хотел меня убить», – начал было я оправдываться. Архангел при этих словах снова рассмеялся: «Вы соображаете, что говорите!? Убить! Как будто Вы сейчас живой!..»

А, чёрт, я совсем забыл, что при туннелировании в Канцелярию моё материальное тело осталось в лаборатории. Значит, получается, убить меня тут нельзя? Похоже, что так. Разумеется, если душа бессмертна. Очень привлекательная гипотеза.

«Тогда зачем Вы метили мне в голову? А если бы попали?», – недоуменно спросил я. Архангел ухмыльнулся: «В голову стрелять интересней, чем в пятку. А если бы попал, то вырубил бы Вас на пару минут. Это не опасно. Зато Вы прекратили бы свои слишком агрессивные боевые действия». – «А в прошлый раз зачем начали за мной охоту и грозились аннигилировать?». Архангел сладко зевнул: «Да скучно было. У нас ведь тут войн не бывает, драки не возникают, стихийных бедствий не случается, вообще – никаких катаклизмов. Целыми днями сидим и пялимся в мониторы, да составляем отчеты с планами по показателям расхода и прихода эликсира. Вот так и существуем. Что касается аннигилятора, то он предназначен не для уничтожения. Он – для аннигиляции неадекватных поползновений. К примеру, если кто вдруг начинает от скуки сильно ругать Резидента или Ремьера, или вообще наши порядки, или начинает слишком самостоятельно себя вести, то может попасть в аннигилятор. Там у него в ходе аннигиляции негативных мыслей наступает полное просветление. И он выходит оттуда полнокровным гражданином, с чувством признательности и патриотизма».