Сергей Сидорук - Про Федота. Недетская сказка

– Вот, молодец, – похож на человека,
А не на дикого абрека.
Щетины нету и следа.
Ну что ж пойдём, нас ждёт еда.

Федот был однозначно не пижон.
Царю отвесив вежливый поклон,
Сказав приятный комплимент царице,
Присел за стол, чтоб подкрепиться,
Вкушая аппетитный разносол,
Что Бог послал царю на стол.
Царь, видно, был для Бога не чужой,
Он баловался чёрною икрой,
Ел рыбку белую и раков красных
И чувствовал себя прекрасно.
Царица, словно леди англичанка,
На завтрак ела вкусную овсянку.
А Федя в джентельмены не стремился,
Поэтому овсянкой не давился.
Ел всё, что было на столе,
От белой рыбы до суфле.
Рот радовался всем кускам подряд,
И Федя был безумно рад,
Что завтракает с царскою четой.
Он здесь уже как будто свой.
Официантка наливала
Вино из царского подвала.
Великолепное вино:
Букет прекрасный и хмельно.
А вкус!
Божественный нектар.
Лоз виноградных щедрый дар.
В его янтарной глубине
Ты понимаешь – истина в вине!
Беседовали о погоде,
Что не плохая нынче, вроде.
О театральных новостях
И артистических страстях.
Поговорили про футбол,
Про джаз, попсу и рок-энд-ролл.
О правовой неразберихе
И политической шумихе.
Потом, попив с лимоном чай,
Федот как будто невзначай
Взглянул на циферблат часов,
Чихнул, услышал «Будь здоров!».
Сказал:
– Спасибо.

Огляделся.

– В гостях я, видно, засиделся.
Спасибо, царь, мне очень лестно.
Быть гостем у тебя чудесно.
Я мягко сплю и сладко ем.
Короче – я доволен всем.
И больше нечего желать.
Пора уже и честь мне знать.

– Я рад, Федот, что ты доволен.
Ты делать всё, что хочешь, волен.
Но, отдохни перед дорогой,
Я ж поработаю не много.
Потом ещё поговорим,
Твою судьбу определим.

Федот в ответ заулыбался,
А царь из-за стола поднялся,
Сказал

– Спасибо, Боже, за еду!
Я, дорогая, в кабинет пойду.
А ты верхом хотела прокатиться,
Будь осторожней, милая царица!

Ушёл, царица вышла следом.
Федот, свободный до обеда,
Отправился в свой уголок
Плевать в красивый потолок.
Вошёл и на диван прилёг,
Хотел подняться, но не смог.
Закрыл глаза и отключился,
Как будто в бездну провалился.
Душа несчастная металась,
Как птица, что в силок попалась.
Став точкой без координат,
Не зная где перёд, где зад,
Где низ, где верх не понимая,
Не думая, не ощущая.
В пустынной черноте одна
Металась в хаосе она.
Потом вдруг тяжесть навалилась,
И всё вокруг переменилось.
В безмолвной чёрной пустоте
Летела точка по черте.
То вверх, то вниз, то по кривой,
По кругу или по прямой.
Черта светилась красным цветом.
Вдруг мысль пробилась без ответа.

– Неужто будет так всегда?
А где трава?
А где вода?
Где реки, горы, и луга?
Цветы, деревья и стога?
Где моря ласковый прибой
И купол неба голубой?

Вокруг пустая чернота
И только красная черта
Со всех сторон окружена
Такими же, как и она.
Ни разу не пересекаясь,
Не путаясь и не сливаясь,
Лучами красными со всех сторон
Они светились ровно, как неон.
Какая-то неведомая сила
Мучительный полёт остановила.
Тяжёлый гул возник и нарастал,
Пустынный мир вокруг сжиматься стал.
Всё вмиг исчезло – звук и чернота.
Туманно-серой стала пустота.
Душа вернулась в бренный свой покой,
И ощутил Федот, что он живой.

– Ну, слава Богу, я живой!
Надеюсь, цел и с головой.

Мозги скрипели еле-еле,
Сил не было в безвольном теле.
Тяжелый сон спасительной рукой
Принёс Федоту временный покой.
Проснулся Федя ровно через сутки.
Открыл глаза, не двигаясь минутку,
И, глядя в грязно-серый потолок,
Понять пытался, но не мог,
Где он сейчас и почему
Так некомфортно вдруг ему.
Спина болит, болят бока,
Паук свисает с потолка.
Свет тусклый, стены, полный бред,
Покрашены в зелёный цвет.
Довольно мрачная обитель.

– Надеюсь, это вытрезвите ль…
Надеюсь, не в тюрьме торчу…
В тюрьму я точно не хочу.
И как же я здесь оказался?

– Ну, что, голубчик, оклемался?

Недружественный голос чужака
До слуха долетел издалека.

– Ну, поднимайся, раз пришёл в себя.
Мне надоело сторожить тебя.
Сиделкой я не нанимался…

– Заткнись!
Чего так разорался?
В башке бардак и без твоих понтов.
К общению ещё я не готов.
Дай оклематься и прийти в себя,
Я обещаю выслушать тебя.
Немного посидев, Федот поднялся.
Чуть не упал, но, всё же удержался.
Синхронизировав все части тела,
Прошёлся взад-вперёд не смело.

– Чувак, ты был под кайфом глубоко,
Поэтому тебе так нелегко.
Себя на всякий случай осмотри.
Всё ли на месте у тебя внутри?
Подобный случай я недавно наблюдал,
Мой кореш почку безвозвратно потерял.
Знакомство, ночь шальная и стакан,
Через два дня очнулся, как баран.
Исчезла давешняя сказка,
Но появилась на боку повязка,
А под повязкой свежий шов.
Теперь он инвалид, а был здоров.

Федот взглянул – в углу сидел старик.
Сказал ему:
– Типун те на язык!
Себя, на всякий случай осмотрел
И, слава Богу, оказался цел.

– Ты кто, старик?

– Я местный санитар.
И, между прочим, я не стар!
Мне сорок девять!

– Ладно, не серчай.
Я буду спрашивать, а ты мне отвечай.
Как в вытрезвитель я попал?
Кто заносил и что сказал?

– Желаешь знать?
Так вот тебе ответ:
Ты угодил в тюремный лазарет!
Два молодца в красивых пиджаках
Тебя сюда втащили на руках.
На шконку положили отдыхать,
А мне велели сон твой охранять.
Мол, за твоё здоровье и покой
Я отвечаю собственной башкой.
Начальник зоны рядом танцевал,
Всё улыбался, головой кивал.
Кого-то без конца благодарил
И говорил: «Не пожалеем сил!»
А молодцы ему в ответ кивали
И очень непрозрачно намекали:
Контакты с внешним миром исключить,
Выгуливать ночами и не бить.
Для всех ты заключённый номерной.
Общаться можешь только лишь со мной.

Федот стоял, как громом поражённый.
Кто мог его так нагло, беззаконно,
Коварно, без решения суда,
Как деревяшку, загрузить сюда?
На ум не приходило ничего,
А только то, что это – дело рук Его.

– Но, почему?
Ведь я же не злодей.
И в мыслях не имел дурных идей.
Я нужным и полезным быть хотел.
За что же я на зону загремел?

Роились в голове, как пчёлы, мысли
И руки от бессилия повисли.
В конце концов он понял: царь боится!
А это значит: не освободиться
Ему из этой зоны никогда!