Уильям Йейтс - Пьесы (сборник)

МАРТИН (опускается перед Томасом на колени). Мне не нравится идти путем, который ты не одобряешь, и не нравится делать вещи, которые ты не одобряешь. Еще когда я был ребенком, я доставлял тебе много хлопот, а теперь и подавно. Но это не моя вина. Я избран. (Поднимается.) Сначала мне нужно освободиться самому и освободить тех, кто мне ближе других. Любовь Бога тяжелая ноша! (Томас пытается остановить его, но ему мешают Бродяги. Мартин берет в руки пучок соломы и поджигает его) Мы уничтожим все, что можно уничтожить! Лишь душа не узнает боли. Душа человека – бессмертная частица звезд!

Он бросает зажженную солому в кучу вещей – и она загорается.

Рассвет еще не наступил. Дикое место в горах. Нэнни и Бидди Лалли сидят на корточках возле костра, вокруг разбросаны дорогие вещи. ПОДИН сидит рядом с Мартином, который лежит, как мертвый, накрытый мешком.

НЭННИ (обращается к Подину). Ну вот, вы – великие герои, великие воины, великие мужи – победили богатеев, вы и крестьяне из каменоломни [5]. Обшарили весь дом и награбили на славу! Смотрите-ка, сколько я унесла шелков, да атласов, да всяких других богатств! А на это посмотрите! (Она показывает бархатное платье) Из него выйдет шикарная жакетка. На ярмарке певцы умолкнут и торговцы забудут о своем скоте, заглядевшись на ленточки и пуговички! Вся моя родня сбежится теперь!

БИДДИ. А золота там было совсем не так много, как говорили. Или ребята из каменоломни опередили нас. Чтоб им пусто было! Это они подбили меня набрать целый мешок подков в кузнице. Сказали, будто они серебряные, из чистого белого серебра, а оказалось, это обыкновенное железо! Чтоб им пусто было! (Отпихивает мешок) Когда я в другой раз пойду грабить большой дом, то уж прослежу, чтобы луна меня не обманула, а то все сияло, словно золото и серебро. А сейчас не сияет совсем.

НЭННИ. А уж какой после нас пожар разгорелся, и вовсе не сказать! От двух домов в одну ночь лишь кучка пепла осталась. Наверняка все служанки на семь миль в округе вскочили со своих постелей и петухи запели зарю, решив, что уже наступил рассвет.

БИДДИ. Благодари вот этого парня, который лежит тут. Никогда еще не бывало такого смелого вожака. Он разбросал сторожей и с факелом в руке побежал по лестницам и крышам, так что можно было подумать, что еще немного и он коснется головой звезд.

НЭННИ. Мне казалось, будто я вижу рядом с ним смерть. А как у него сверкали глаза, и искры летели на восток и на запад. Наверное, его ранили там или один из тамошних парней незаметно стукнул его по голове в пылу драки? Я нашла его, когда парней из каменоломни и след простыл, он лежал возле стены такой слабый, словно сдвинул с места гору. Сколько я ни царапала его, он не просыпался, а когда я подняла его голову, она упала, и мне стало понятно, что в нем нет жизни и он уже не с нами.

БИДДИ. Жаль, ты не оставила его там, где он лежал, и ничего не сказала Подину или своему сыну, так что нам пришлось одним тащить его сюда на носилках из палок и мешков.

НЭННИ. Как же мне было кричать, если он успокоился в темноте и ни одной живой христианской души не было рядом с ним, разве лишь я да Господь Бог?

БИДДИ. На нас падет месть красных солдат, когда они отыщут нас тут, словно пугливых зайцев. Лучше бы нам не отрываться от крестьянских парней.

НЭННИ. Тихо ты! Все с ума посходили из-за него. Если кто услышит, что мы бросили его, не сносить нам головы. Ш-ш-ш!

Входит Джонни Бокач со свечами.

ДЖОННИ (встает рядом с Мартином). Что за зло или зараза такая у нас в воздухе, что погибают один за другим все ирландские герои?

ПОДИН. Хочешь не хочешь, задумаешься о четырех вещах, что нас ждут напоследок, о смерти и Судном дне, о Рае и Аде. Клянусь, сердцем я с ним. Это хорошо, что мне пришлось узнать, какой человек скрывается под его именем и обличьем. (Поет.)

ДЖОННИ. Теперь мы сироты до конца наших дней. Отныне нам не будет покоя, если мы не станем убивать англичан, но где нам взять похожего на него вождя? Давайте положим его, как полагается, на камень, и я оплачу его! (Ставит свечи, подпирая их камнями.)

НЭННИ. Джонни Бокач, ты принес дорогие свечи, чтобы поставить тут? Видно, у тебя густо в карманах, если ты позволяешь себе такую роскошь и не довольствуешься макаными свечами?

ДЖОННИ. Вряд ли я сделаю такое, когда жизнь покинет твое тело. Тебя мне ни к чему провожать с таким почетом, как его.

НЭННИ. Что ж, в доме всегда тихо и грустно, когда умирает кто-то молодой, но много насмешек, и розыгрышей, и беготни, когда умирают старик или СТАРУХА. Стариков никто не жалеет.

ПОДИН. Он должен был сделать ирландцев достойными их предков. Верьте мне, это о нем говорилось во всех пророчествах. Так что не сравнивайте себя с ним.

НЭННИ. Почему это не сравнивать? Ты только подумай, сколько всего мне пришлось преодолеть в этом мире. Какое уж тут сравнение с ним, ведь его сразу вознесли до небес, а он только и сделал, что умер и отправился в рай.

ДЖОННИ. Если ты и отправишься на небеса, то не вернуться тебе оттуда живой! Да нет, ни за что не услыхать тебе, как поют ангелы! Будешь тысячу лет тащить на себе цепи в обличье пса или чудовища. Говорю тебе: он одолеет чистилище быстрее, чем молния – терновый куст.

НЭННИ. Ага, ага. (Вполголоса напевает.)

ДЖОННИ. Пять белых свечей. Мне не жалко их для него. Если бы он очнулся и встал живой, то обязательно освободил бы Ирландию!

ПОДИН. Подожди, вот наступит день, и ты посмотришь, как его похоронят. Мы не оставим его здесь. Я кликну двести парней из Ленточников [6], которых он должен был повести на бараки в Оганише. Они отнесут его тело на гору, где будет его могила. Он владел нездешним даром, не знаю уж как, но ему была дана сила, неведомая смертным.

ЭНДРЮ (входит, дрожа). Он подарил нашему селению великую ночь, и ее нескоро тут забудут. Все ополчились против него, это я вам говорю. Сегодня утром никто не запустил мельничный жернов. Ночью никто не пек хлеб. Лошади не кормлены в стойлах, коровы не доены в коровниках. Я не встретил ни одного человека, который имел бы смелость проклясть сегодняшнюю ночь и не проклял бы меня и мальчика, лежащего тут… Есть ли в нем хоть какие-нибудь признаки жизни?

ДЖОННИ. Какие признаки жизни, если жизнь ушла из него уже три часа назад, а то и поболе?

ЭНДРЮ. Вчера он тоже так лежал, а потом взял и проснулся.

НЭННИ. Теперь он не проснется, я-то знаю. Я держала его руку в своей, и его рука холодела, как будто на нее лили холодную воду, и кровь не бежит у него по жилам. Он ушел, это точно, жизнь покинула его.