Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

Сердце к солнцу тяготеет,
Шумы жизни замолчали
Там, где небо пламенеет,
Туч расторгнувши вуали.
Посмотри в долину, – там
Флюгер маленький из жести,
К стенкам клеятся афиши,
Злость припуталася к лести,
Люди серые, как мыши,
Что-то тащат по дворам.
Восходи же выше, выше,
Высота нужна орлам.

Поднимай, строитель, крыши
Выше, выше к облакам.
Пусть снуют во мраке мыши,
Высота нужна орлам.

Многообразные отравы
Судьба нам в чаши налила,
Но все пути пред нами правы.
Мы любим жуткие забавы,
Пленяют сердце мрак и мгла.
Бредём по диким буеракам,
Напоенным зловещим мраком,
Где только белена бела,
Где притаилися удавы,
Но ожиданья не лукавы,
И жизнь на всех путях мила.

На простодушные муравы
Весна улыбчиво легла.
В прудах колеблются купавы.
Нисходит лебедь величавый
На глади водного стекла,
И на воде, блестящей лаком,
Круги бегут послушным знаком
Движений белого крыла.
Детей шумливые оравы
Бегут в тенистые дубравы,
И жизнь на всех путях мила.

Соборов золотые главы,
Дворцов гранитные тела,
Вещанья изваянной славы,
А ночью хитрые облавы
И низких замыслов зола, –
Угрюмый город с мутным зраком
Чуть усыплён дремучим маком,
И бред из каждого угла,
И воды с крыш струятся, ржавы,
Но и в болезнях всё ж мы здравы,
И жизнь на всех путях мила.

Мой друг, тоска идёт зевакам,
Приличны лай и вой собакам,
Смешна унылость для орла.
На сорных берегах канавы
Сквозь камень прорастают травы,
И жизнь на всех путях мила.

В норе темно и мглисто,
Навис тяжёлый свод,
А под норою чисто
Стремленье горных вод.

Нору мою оставлю,
Построю крепкий дом,
И не простор прославлю,
Не светлый водоём,

Прославлю я ограды,
И крепость новых стен,
И мирные отрады,
И милый сердцу плен.

Тебя, оград строитель,
Прославить надо мне.
Ликующий хранитель,
Живи в моём огне.

Все ночи коротая
В сырой моей норе
И утром насекая
Заметки на коре,

Скитаяся в пустыне,
В пыли дневных дорог,
В безрадостной гордыне
Я сердцем изнемог.

Устал я. Сердцу больно.
Построить дом пора.
Скитаний мне довольно!
Прощай, моя нора!

Хочу я новоселья,
Хочу свободных слов,
Цветов, огней, веселья,
Вина, любви, стихов!

Под лёгкою мглою тумана
Теперь обращается в когда-то.
Сладостней нет обмана,
Чем эта сказка заката.

Люди дневные, глядите ж,
Как мерцают золотые главы,
И таинственный город Китеж
В сиянии вечной славы.

Горестна для сердца утрата,
Не хочет оно быть терпеливым,
Но не умерло то, что когда-то
Верным воздвиглось порывом.

Стремитесь во мглистые дали,
Не верьте, что время необратимо, –
В томленьях творческой печали
Минувшее не проходит мимо.

В неисчислимых обителях Бога
Пространство и время безмерно.
Не говорите, что сокровищ там много, –
Там всё сохранилося верно.

Я испытал превратности судеб,
И видел много на земном просторе,
  Трудом я добывал свой хлеб,
  И весел был, и мыкал горе.

На милой, мной изведанной земле
Уже ничто теперь меня не держит,
  И пусть таящийся во мгле
  Меня стремительно повержет.

Но есть одно, чему всегда я рад
И с чем всегда бываю светло-молод, –
  Мой труд. Иных земных наград
  Не жду за здешний дикий холод.

Когда меня у входа в Парадиз
Суровый Пётр, гремя ключами, спросит:
  «Что сделал ты?» – меня он вниз
  Железным посохом не сбросит.

Скажу: «Слагал романы и стихи,
И утешал, но и вводил в соблазны,
  И вообще мои грехи,
  Апостол Пётр, многообразны.

Но я – поэт». – И улыбнётся он,
И разорвёт грехов рукописанье.
  И смело в рай войду, прощён,
  Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мой
В хваленьях ангельских, горящих ясно.
  Земля была моей тюрьмой,
  Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,
Неведомых чистейшим серафимам,
  В благоуханье райских трав
  Вольётся благовонным дымом.

Туманы над Волгою милой
Не спорят с моею мечтой,
И всё, что блистая томило,
За мглистою никнет чертой.

Туманы над милою Волгой
В забвении тусклых болот
Пророчат мне счастья недолгий,
Но сладостно-ясный полёт.

Сквозь туман едва заметный
Тихо блещет Кострома,
Словно Китеж, град заветный, –
Храмы, башни, терема.

Кострома – воспоминанья,
Исторические сны,
Легендарные сказанья,
Голос русской старины,

Уголок седого быта,
Новых фабрик и купцов,
Где так много было скрыто
Чистых сил и вещих снов.

В золотых венцах соборов
Кострома, светла, бела,
В дни согласий, в дни раздоров
Былью русскою жила.

Но от этой были славной
Сохранила что она?
Как в Путивле Ярославна,
Ждёт ли верная жена?

Туман и дождь. Тяжёлый караван
Лохматых туч влачится в небе мглистом.
Лесною гарью воздух горько пьян,
И сладость есть в дыхании смолистом,
И радость есть в уюте прочных стен,
И есть мечта, цветущая стихами.
Печальный час, и ты благословен
Любовью, сладкой памятью и снами.

Пал на небо серый полог,
Серый полог на земле.
Путь во мгле безмерно долог.
Долог путь в туманной мгле.
Веет ветер, влажный, нежный,
Влажно-нежный, мне в лицо.
Ах, взошёл бы, безмятежный,
На заветное крыльцо!

Постоял бы у порога,
У порога в светлый дом,
Помечтал бы хоть немного,
Хоть немного под окном,
И вошёл бы, осторожный,
Осторожно в тот приют,
Где с улыбкой бестревожной
Девы мудрые живут!

Узнаёшь в тумане зыбком
Всё, чем сердце жило прежде,
Возвращаешься к улыбкам
И к мечтательной надежде.

Кто-то в мочки пару серег,
Улыбаясь, продевает
И на милый, светлый берег
Тихой песней призывает