Николай Агнивцев - Стихотворения (сборник)

Где-то давно друг от друга особо
Жили да были три старых набоба…
Верили твердо они с давних нор,
Что, мол, спина – это пыльный ковер.
Но как-то раз их раскаянье взяло,
И порешили они, для начала,
Так управлять, чтоб всегда без забот,
В масле катался их добрый народ.
С этою целью сошлись на совете
Первый, второй и задумчивый третий…
И, опираясь десницею в лоб,
Молвил восторженно первый набоб:
"Всею душой устремляясь к народу,
Я упраздняю плохую погоду,
Зонтик огромный воткнул в небосвод,
Чтоб не чихал мой любезный народ".
Было торжественно слово второго:
"Я же готов для народа родного
Соорудить грандиознейший мост
В царство далеких, загадочных звезд…"
И, умиленные каждый особо,
Слушали третьего оба набоба;
"Я же, для блага отчизны родной,
Просто – возьму и уйду на покой…"

В монастырской тихой келье,
Позабывши о весельи
(Но за это во сто крат
Возвеличен Иисусом),
Над священным папирусом
Наклонясь, сидел аббат —
Брат Антонио, каноник,
Муж ученый и законник,
Спасший силой божьих слов
От погибельных привычек
49 еретичек
И 106 еретиков!

Но черны, как в печке вьюшки,
Подмигнув хитро друг дружке
И хихикнув злобно вслух,
Два лукавых дьяволенка
Сымитировали тонко
Пару самых лучших мух…
И под носом у аббата
Между строчками трактата
Сели для греховных дел…
И на этом папирусе
Повели себя во вкусе
Ста Боккачьевых новелл!..

И, охваченный мечтами,
Вспомнил вдруг о некой даме
Размечтавшийся аббат…
И без всяких апелляций —
В силу тех ассоциаций —
Был низвергнут прямо в ад
Брат Антонио – каноник,
Муж ученый и законник,
Спасший силой божьих слов
От погибельных привычек
49 еретичек
И 106 еретиков!

Подобно скатившейся с неба звезде,
Прекрасная Дама купалась в пруде…
Заметив у берега смятый корсаж,
Явился к пруду любознательный паж.
Увидя пажа от себя в двух шагах
Прекрасная Дама воскликнула: «Ах!»
Но паж ничего не ответствовал ей
И стал лицемерно кормить лебедей.
Подобным бестактным поступком пажа
Зарезана Дама была без ножа.
Так в этом пруде, всем повесам в укор,
Прекрасная Дама сидит до сих пор…

Колонный Эрмитажный зал
Привстал на цыпочках!.. И даже
Амуры влезли на портал!..
Сам Император в Эрмитаже
Сегодня польку танцевал!..
Князь К., почтен и сановит,
Своей супруге после танца
В кругу галантных волокит
Представил чинно иностранца,
Весьма приятного на вид:
– Граф Калиостро – розенкрейцер,
Наимудрейший из людей!
Единственный из европейцев
Алхимик, маг и чародей!
Прошло полгода так… И вот,
Княгине князь промолвил остро:
– Вам надо бы продолжить род
Совсем не графа Калиостро,
Ну, а как раз – наоборот!
Княгиня, голову склоня,
В ответ промолвила смиренно:
– Ах, не сердитесь на меня,
Я не виновна совершенно!
Ну что ж могла поделать я?
Граф Калиoстро – розенкрейцер,
Наимудрейший из людей!
Единственный средь европейцев
Алхимик, маг и чародей!..

Я, как муха в сетях паутины,
Бьюсь с жужжанием в гостиных. Довольно.
Ваши женщины, песни и вина,
Понимаете, безалкогольны.
И дошло до того, что, ей-богу,
На Таити из первой кофейни
Я уйду, прихватив на дорогу
Папирос и два томика Гейне.
Там под первою пальмой, без риска
Получить менингит иль простуду,
Буду пить натуральные виски
И маис там возделывать буду.
И хотя это (вы извините)
С точки зрения вашей нелепо,
Буду ночью лежать на Таити,
Глядя в синее звездное небо.
А когда, кроме звездной той выси,
И Эрот мне окажется нужен,
Заработав кой-что на маисе,
Накуплю там невольниц пять дюжин.
И, доволен судьбой чрезвычайно,
Буду жить там, пока с воплем странным
Пьяный негр, подвернувшись случайно,
Не зарежет меня под бананом.

Если хочешь, для тебя я
Пропою здесь серенаду,
Буду петь, не умолкая,
Хоть четыре ночи кряду?
Если хочешь, я мгновенно
Сочиню тебе отменный,
Замечательный сонет?
Хочешь?
«Нет!»

У заморских пав краса
Никогда не хмурится!
Перед их красой глаза,
Как от солнца, жмурятся!
Истукана вгонят в дрожь
Взоры их испанские!
Только мне милее все ж
Наши-то: рязанские!
Эх, ты, Русь моя! С тебя
Глаз не свел ни разу я!
– Эх, ты, русая моя!
Эх, голубоглазая!

Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,
Жить в каком-нибудь, этак, коттедже
И торжественно, с видом Сенеки,
До обеда подписывать чеки!..
На обед: суп куриный с бифштексом,
После – чай (разумеется, с кексом),
В крайнем случае, можно и с тортом,
Вообще наслаждаться комфортом.
Чтобы всякие там негритосы
Набивали тебе папиросы,
А особые Джемсы и Куки
Ежедневно бы чистили брюки!
Чтобы некая мистрис прилежно
Разливала бы кофе и нежно
Начинала глазами лукавить,
Потому что иначе нельзя ведь!..
Чтоб в буфете всегда было пиво,
Чтоб, его попивая лениво,
Позвонить Вандербильду: – "Allo, мол,
Взял ли приз ваш караковый «Ромул»?!"
В пять часов на своем «файф-о-клоке»
Спорить с Гульдом о Ближнем Востоке
И, на тресты обрушившись рьяно,
Взять за лацкан Пьерпонта Моргана!
А затем в настроенье веселом
Прокатиться по всем мюзик-холлам
И в компании с лучшими денди
Исключительно пить «шерри-бренди»…
…Если же денег случайно не хватит
(Ну… Китай, что ли, в срок не уплатит…),
То вздыхать не придется тревожно:
Призанять у Рокфеллера можно!..
…Хорошо, черт возьми, быть Карнеджи,
Жить в каком-нибудь, этак, коттедже
И, не сдав даже римского права,
Наслаждаться и влево, и вправо!

В стране, где измену карает кинжал,
Хранится в народе преданье:
Как где-то давно некий паж вдруг застал
Принцессу во время купанья.
И вот, побоявшись попасть на глаза
Придворной какой-нибудь даме,
Он прыгнул в отчаяньи, словно коза,
За черный обветренный камень.
Но сын Афродиты не мог нипочем
Снести положенья такого,
И стал черный камень прозрачным стеклом
Под взором пажа молодого.
Для вас, о влюбленные, был мой рассказ,
И хоть было очень давно то,
Давайте за это еще лишний раз
Прославим малютку Эрота.

В тот день все люди были милы,
И пахла, выбившись из силы.
Как сумасшедшая, сирень.
Трень-брень.
И, взяв с собою сыр и булку,
Сюзанна вышла на прогулку.
Ах, скучно дома в майский день.
Трень-брень.
Увидев издали Сюзанну,
Благословлять стал Жан Осанну,
И прыгнул к ней через плетень.
Трень-брень.
Пылая Факелом от страсти.
Промолвил Жан Сюзанне: «3драсте»
И тотчас с ней присел на пень.
Трень-брень.
Была чревата эта встреча
И, поглядев на них под вечер,
Стал розоветь в смущенье день.
Трень-брень.
И вот наутро, как ни странно,
Не вышла к завтраку Сюзанна,
У ней всю ночь была мигрень.
Трень-брень.
Вот что от края и до края
С Сюзаннами бывает в мае,
Когда в саду цветет сирень.
Трень-брень.