Владимир Высоцкий - Я не верю судьбе

Все нужные ноты давно
сыграли,
Сгорело, погасло вино
в бокале.
Минутный порыв говорить —
пропал, —
И лучше мне молча допить
бокал…

В оркестре играют устало, сбиваясь,
Смыкается крут — не порвать мне кольца…
Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь, —
И все-таки я допою до конца!

Все нужные ноты давно
сыграли,
Сгорело, погасло вино
в бокале,
Тусклей, равнодушней оскал
зеркал.
И лучше мне просто разбить
бокал!

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому
по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман
глотаю,
Чую с гибельным восторгом: пропадаю,
пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались
привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

==Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье еще постою
на краю…

Сгину я — меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, —
Вы на шаг неторопливый перейдете, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему
приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались
привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье еще постою
на краю…

Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий, —
Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались
привередливые —
Коль дожить не успел, так хотя бы —
допеть.

Я коней напою,
я куплет допою —
Хоть мгновенье еще постою
на краю…

Все года, и века, и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг, —
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено — только на юг?

Слава им не нужна — и величие,
Вот под крыльями кончится лед —
И найдут они счастие птичее
Как награду за дерзкий полет!

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянье пока наблюдать не пришлось, —
Это редко бывает — сиянья в цене!

Тишина… Только чайки — как молнии, —
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук!

Как давно снятся нам только белые сны —
Все иные оттенки снега занесли, —
Мы ослепли — темно от такой белизны, —
Но прозреем от черной полоски земли.

Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень, —
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день!

Север, воля, надежда — страна без границ,
Снег без грязи — как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц —
Потому что не водится здесь воронья.

Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть —
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!

В который раз лечу Москва — Одесса, —
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса,
Надежная, как весь гражданский флот.

Над Мурманском — ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, — но мне туда не надо!

Сказали мне: «Сегодня не надейся —
Не стоит уповать на небеса!»
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь — обледенела полоса.

А в Ленинграде — с крыши потекло, —
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси — там все ясно, там тепло,
Там чай растет, — но мне туда не надо!

Я слышу: ростовчане вылетают, —
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, —
И потому откладывают рейс.

Мне надо — где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
А где-нибудь все ясно и светло —
Там хорошо, — но мне туда не надо!

Отсюда не пускают, а туда не принимают, —
Несправедливо — грустно мне, — но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.

Открыли самый дальний закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, — но мне туда не надо!

Взлетим мы, распогодится — теперь запреты
снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин…
А я уже не верю ни во что — меня не примут, —
Опять найдется множество причин.

Мне надо — где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыли Лондон, Дели, Магадан —
Открыто все, — но мне туда не надо!

Я прав, хоть плачь, хоть смейся, —
но опять задержка рейса,
И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс
Одесса, —
Похожая на весь гражданский флот.

Опять дают задержку до восьми —
И граждане покорно засыпают…
Мне это надоело, черт возьми, —
И я лечу туда, где принимают!

Еще бы — не бояться мне полетов,
Когда начальник мой, Е. Б. Изотов,
Жалея вроде, колет как игла:
«Эх, — говорит, — бедняга!
У них и то в Чикаго
Три дня назад авария была!..»

Хотя бы сплюнул: всё же люди — братья,
И мы вдвоем и не под кумачом, —
Но знает, черт, и так для предприятия
Я — хоть куда, хоть как и хоть на чем!

Мне не страшно: я навеселе, —
Чтоб по трапу пройти не моргнув,
Тренируюсь, уже на земле
Туго-натуго пояс стянув.

Но, слава Богу, я не вылетаю —
В аэропорте время коротаю
Еще с одним, таким же — побратим, —
Мы пьем седьмую за день
За то, что все мы сядем,
И может быть — туда, куда летим.

Пусть в ресторане не дают навынос,
Там радио молчит — там благодать, —
Вбежит швейцар и рявкнет: «Кто на
Вильнюс!..
Спокойно продолжайте выпивать!»

Мне летать — острый нож и петля:
Ни поесть, ни распить, ни курнуть,
И еще — безопасности для —
Должен я сам себя пристегнуть!

У автомата — в нем ума палата —
Стою я, улыбаюсь глуповато:
Такое мне ответил автомат!..
Невероятно, — в Ейске —
почти по-европейски:
Свобода слова, — если это мат.