Омар Хайям - Самые мудрые притчи и афоризмы Омара Хайяма

Идол молвил: «О, жрец, почитатель ты наш,
Почему ты поклонник старательный наш?
Своему уподобил нас телу и лику
Тот из вас, кто творил нас, – ваятель был наш!»

Диво-птица! Лишь звезды – зерно для тебя,
Век с извечного дня дан давно для тебя.
Если ищешь ты чашу, где мир отразился, —
Это все в твоем сердце дано для тебя.

Ты, чей облик свежее пшеничных полей,
Ты михраба из райского храма милей!
Тебя мать при рожденье омыла амброю,
Подмешав в аромат капли крови моей!

Над губами любимой Ты бросил пушок —
И фиалка на розы легла лепесток.
Солнце в знак поклоненья письмо ей послало,
Написав на луне эти несколько строк.

Ты вошла – будто краской кто розу облил —
Вся зарделась, раскрылась без воли, без сил.
Почему кипарис пред тобой не склонился?
Он бы дорого этот поклон оплатил!

Древа юного ветви впервые цвели,
Плод сорви и желанье мое утоли!
Не лелей в голове ты бутоны надежды —
Нерасцветших надежд много в чреве земли…

Черный локон чернее, чем мускусный цвет,
С лалом губ твоих дружит души твоей свет.
Стан твой тонкий сравнил я вчера с кипарисом —
Кипарис возгордился на тысячу лет!

Сердце свет от любимого лика берет,
Как свеча оно – гаснет и снова живет.
Вы сердцам-мотылькам о свече расскажите,
И рассказ тех, кто страждет, огнем обожжет!

На лице у возлюбленной нежный пушок
Красоты не убавил и на волосок.
Роза – створка к душе в цветнике ее лика,
Зеленеет она в предназначенный срок.

Те, кто верит, что души, чтоб смерть побороть,
Переходят из плоти опять-таки в плоть,
Посмотрев на тебя, говорили и клялись:
«Вот Юсуф, будет жить до пришествия вплоть!»

Плачут очи мои из-за цепи разлук,
Плачет сердце мое от сомнений и мук.
Плачу жалобно я и пишу эти строки,
Плачет даже калам, выпадая из рук…

Твоих локонов россыпь, так нежно маня,
Похищает меня до рождения дня.
Закрути их потуже, не дай разметаться,
Чтоб они не похитили снова меня!

Ветром в кудри ее залететь нелегко,
И страданий в любви не иметь нелегко.
Говорят, что глазам ее лик недоступен —
Оком пьяным, конечно, глядеть нелегко!

Я любимую радостно вновь обниму
И из памяти зло моих дней изыму.
Хотя пьяный словам мудрецов не внимает,
Но уж эти слова я, конечно, пойму!

Приходи, ведь душевный покой – это ты!
Ты пришла! И не кто-то другой – это ты!
И не ради души – ради нашего Бога
Дай увериться, тронуть рукой – это ты!

Весть от Бога в наш мир суеты – это ты,
Образец неземной красоты – это ты.
Вне тебя ничего нет для сердца на свете —
Требуй все! Воплощенье мечты – это ты!

Ты, кто тварей земных взял из небытия,
Создал небо и землю – основу житья!
Перед правдой Твоей все равны – шах и нищий,
И пропойца, и трезвый – Ты всем судия!

От любви к Тебе сердце скорбит все сильней,
Руку помощи, Боже, дай в скорби моей!
Если в чем-то в делах я Тебя недостоин,
Для меня-то есть все в благодати Твоей!

В мире праха рассеял я прах – все прошло,
Знал друзей и врагов я в делах – все прошло.
До придирок твоих, право, нету мне дела —
Отмахнулся, – прости мне Аллах! Все прошло.

Рвется в жизни ведущая разума нить,
И поступкам присущая разума нить…
Укрепи милосердия доброю цепью
В доме временном сущую разума нить!

Если вспомнить грехи – я греховности сын,
Обреченность – мой спутник, причина кручин,
Но известно: коль раб принесет покаянье,
То отпустит грехи ему все господин!

Мудрецы размышляли и ночью, и днем,
И к Твоим лишь вратам шли все тем же путем.
Оказавшись в итоге в обидном бессилье,
Перестали сражаться с судьбою и злом…

Те, кто щедр, за былинку горой одарят
И за вздох лишь один прегрешенья простят.
Там, где к тварям живым Бог всегда расположен,
Сто заблудших простят за один только взгляд.

Я без устали в мире грешу день и ночь,
Упованье на милость ношу день и ночь,
На людей на земле нет и тени надежды,
У Тебя милосердья прошу день и ночь!

Я шагал по пустыне любви все смелей,
Встретил тысячи в ней льющих гнев иль елей
Каждый мне говорил лицемерно иль гневно:
«Наклони эту чашу! Смотри – не пролей!»

Тот, кто суть божества в этой жизни постиг,
От насущных забот отрешаться привык.
Твой единственный взгляд люди ловят как милость,
И за счастие чтут Твоей близости миг.

Когда будут счастливым их долю дарить,
Что-то смогут и мне, горемыке, ссудить.
Коль признают хорошим, – причислят к их лику,
А сойду за плохого… придется простить!

К христианам, к евреям я в храмы ходил —
Обращен на Тебя взор молящихся был,
Я к язычникам шел, помня встречу с Тобою,
Твой кудрей завиток им для четок служил!

Те, кто ложный имеют на Истину взгляд,
Те все ночи подряд лишь молитву творят.
Но зерно послушания лучше пред Богом,
Чем столетней молитвы ненужный обряд!

Каждым утром делюсь этой тайной с Тобой,
У порога мечети стою я с мольбой:
Милосердный к рабам, даже неблагодарным,
Горемыке, мне в жизни дела Ты устрой.

Взял из небытия, повелел Ты мне встать,
В быстротечности жизни – смятенья печать.
И теперь пред приказом Твоим я в сомненье,
«Наклони – не пролей!» – так я должен понять?

Красоту Ты кумира сумел сотворить,
В аромат гиацинта его заключить.
А теперь запрещаешь Ты им любоваться?
То есть – чашу склонить и вина не пролить!

О, умеющий помыслы в душах читать
И в минуты сомнений нам всем помогать!
Ты пошли мне раскаянье – для покаянья,
Чтобы мог покаянье мое Ты принять!

Боже, если грехи я большие свершил,
То свои же я душу и тело губил!
Я в твоем милосердии твердо уверен —
Вот пришел с покаяньем… и вновь нагрешил!