М. Ножкин - Точка опоры

И взвалив войну на спины,
Отдых в душу опрокинув,
В новый бой колонна шла.
Путь-дорога до Берлина
Далека ещё была…

5. БЛОКАДА

Ленинградская блокада —
Наших всех болей больней…
Как ни тяжко, всё же надо
Вспомнить в этот день о ней.

Ах, блокада ты, блокада,
Ненавистный чёртов круг.
Немцы возле Ленинграда! —
Ручка валится из рук…

Наша слава, наша гордость,
Всенародный наш лицей,
Наш великий светлый город
В страшном огненном кольце!

Окружили, обложили
Город у Невы-реки,
Но оружье не сложили
Ленинградские полки.

Встали насмерть, в землю врылись,
Не расплавились в огне,
За родимый город бились
Девятьсот великих дней!

Вдохновитель дел заплечных,
Мерзкий фюрер, деспот злой,
Наш прекрасный город вечный
Приказал сровнять с землёй.

И фашист, смертельным градом
Раздирая небеса,
Сыпал бомбы и снаряды
Методично по часам.

Ленинград лежал в пожарах,
Задыхался, весь в дыму,
Но по мужеству, пожалуй,
Равных не было ему!

Разве только Севастополь,
Разве только Сталинград
За бесстрашие и стойкость
С Ленинградом встанут в ряд.

Ленинградцы, как вы, братцы? —
Волновалась вся Страна,
Дай-то бог вам продержаться —
Воздадим врагу сполна!

И на радость всей Отчизне,
Появившись как-то вдруг,
Всё жила «Дорога жизни»,
Разрывая смертный круг.

И по Ладоге звенящей
В Ленинград, в огонь, вперёд
Шли машины страшным маршем
Кто по льду, а кто под лёд…

Прорывались в город чудом,
Чтоб помочь ему, помочь.
Хлеб — туда, а боль — оттуда,
Всю блокаду, день и ночь…

И прорвавшись по болотам,
Вплавь добравшись по реке,
Била немцев морпехота
На Синявенских высотах,
И на Невском пятачке!..

О блокаде Ленинграда
Разве можно рассказать?
Это видеть было надо,
Лично выплакать глаза.

Каждый день бомбёжкой метить,
Над погибшими стонать,
Или вдруг в живом скелете
Однокурсника узнать.

Иль осьмушку хлеба на день
Взять, да вдруг не получить,
Иль детишкам, как награду,
Взять да свой сухарь вручить.

Иль на фронт в пустом трамвае
Прямо из дому катить,
Иль, о трупы спотыкаясь,
За водой к Неве ходить…

Всей фантазии не хватит
Фантазёрам всей земли,
Чтоб представить вдруг смогли,
Как герои Ленинграда
Сквозь блокадный ад прошли…

Беспощадный лютый холод
Даже вздоха не даёт,
Как бесшумный белый молот,
Тихо-тихо насмерть бьёт.

Зверский голод до безумья
В сердце вечностью сквозит,
Ну, стерпи, ну, образумься
И другого не грызи!

Что-нибудь пожуй, неважно,
Хоть с обоев клей сдери,
Хоть нажарь котлет бумажных,
Хоть подошву оторви.

Чем-нибудь набей желудок,
Встань, колодой не лежи,
И не смей терять рассудок,
И держись, дерись за жизнь!

В чём спасение? В работе,
В битве яростной с врагом.
Там — в окопе, в доте, в дзоте,
Здесь — за каждым за станком.

Вера вечная в победу,
В дело правое своё.
Неужели силы нету
На фашистское зверьё?

Есть, конечно! Сила духа —
Вот чем наш народ силён,
Шёл сквозь битву и разруху,
Новой болью закалён.

Люди жили, воевали,
Презирая смерть и страх,
И оружие ковали
В развороченных цехах.

Ленинград больной лечили,
Ухитрялись возрождать,
И детей своих учили
Выживать и побеждать.

Память прошлого спасали,
Укрывали, как могли,
Сами насмерть замерзали,
А деревья берегли!

Невозможное творили,
И надеждой сжав нутро,
Как грамматику, зубрили
Сводки Совинформбюро.

Что жуётся — всё жевали,
Все земли родной дары.
Под картошку раскопали
Все бульвары, все дворы.

И при свете зажигалок
Билась жизнь во все концы.
И работали читалки,
И в театры шли бойцы.

И победных дней началом,
Всех симфоний впереди,
«Ленинградская» звучала
Песней пламенной в груди!

И собрав по крохам силу,
Сквозь январские снега
Ленинград в атаку двинул
На заклятого врага!

И прорвал, прорвал блокаду,
Немчуру пошёл кромсать,
И была такая радость,
Что пером не описать!..

Но на том кончать неловко
О блокаде наш рассказ,
У людей на Пискарёвке
До сих пор моря из глаз!

Память наша кровоточит
Вечной раною сквозной,
Тани Савичевой строчки
Всё шатают шар земной!

Ленинградская блокада —
Память вечная о ней!
Всем живущим помнить надо
Девятьсот бессмертных дней…

6. ЛАЗАРЕТЫ

Притаясь в лесу украдкой,
Разметались до поры
Санитарные палатки,
Как цыганские шатры.

Царство извести и хлорки,
Царство марли и бинтов,
Запах йода и махорки,
И солёных ста потов.

Полевые лазареты,
Предпоследнее прости,
Так сказать, до края света
Вёрст не боле тридцати,
И санбат на полпути.

Лазареты полевые,
Бесконечный ранам счёт,
Раны только боевые
Принимались здесь в расчёт.

К остальным болям — усмешка,
Так и быть, мол, полечу,
И по мелочи, конечно,
Не бежал боец к врачу.

И заметь, хоть было трудно,
Тяжко было, но притом
Мало кто болел простудой,
Головой и животом.

От мигреней не страдали,
От обжорства, от солей,
Столько горя повидали —
Было всем не до болей.

Но уж если ранят вдруг,
Военврач — твой лучший друг,
На войне военврачу
Все раненья по плечу!

Он идёт по лазарету,
Между тем и этим светом,
Как архангел для солдат,
День и ночь покоя нету,
Под рукою шприц с ланцетом,
Пистолет и автомат.

Обстановка боевая,
Это ты, браток, учти,
Вот она, передовая,
Рядом, под боком почти.

И условья полевые,
То есть нету никаких,
Приползут полуживые,
Возвращай их в строй живых.

Жизнь и смерть здесь вечно рядом,
Жизнь сильнее во сто раз,
Вот, к примеру, взять солдата, —
Весь в бинтах, лишь щель для глаз.

Отощал, гремит костями,
В чём уж держится душа,
Но бормочет под бинтами:
«Эх, сестричка хороша!..»

Значит, жив, и жить намерен,
В строй вернётся, будь уверен,
А сестрички — прав солдат —
Хороши у нас всегда!