Максим Шлыгин - Песочный замок

Я же точно знаю,
Хоть я и капризный,
Но меня он любит
Посильнее жизни!

Он со мной нос к носу
Все четыре года.
Он же меня лично
Принимал на родах!

Мне же имя дали
Такое, как у Мишки!
А в ушах звенели
Лишь слова Зайчишки.

Зайка в коридоре
Бесится, орёт.
«С нами твой любимый
Больше не живёт!

Видимо, нашёл
Тётю себе злую.
Хочет поменять
Зайку на другую!

Ничего, найдем тебе
Мы другого Мишку.
Этого я выгнала
В драненьких штанишках.

Это мне урок
И новые морщины.
Ты теперь в семье
Единственный мужчина.

Вот и защищай
Зайку от Мишутки,
Раз он отчебучивает
Вот такие шутки».

Медленно тянулись
Грустные недели.
Мы же даже с Мишкой
Проститься не успели.

Я каждый раз, тревожно
И нервно засыпая,
Тепло хотел почувствовать
С Мишкиного края.

Как я мечтал всем сердцем
Влезть к нему на плечи
И с визгами крутиться
На Мишке целый вечер.

И как же я хотел бы
Всё вернуть обратно…
Чувствуя себя
Дико неприятно.

Каждую минуту
Чуда ожидая…
Со входной двери
Взгляда не спуская.

Много раз звонили
В двери и стучали.
Я бежал к ним радостно,
Позабыв печали!

А Зайка говорила,
Что стучит не Мишка.
И это озоруют
Шальные ребятишки…

«Не звонил твой Мишка
И не приходил.
Ты забудь про Мишку,
Как он тебя забыл.

Он тебя не любит,
Раз меня не любит.
Бог его за это
Накажет и погубит».

Страшным человеком
Мишка оказался,
Потому что он
С Зайкою расстался.

А судья сказала,
Что отныне Зайка
Для меня единственная
По суду хозяйка.

И с какой-то злостью
Вывела Зайчишка,
Что меня обязана
Защищать от Мишки.

Ей же непонятно,
Что в мозгах у Мишки.
Долг ее – быть между
Мишкой и сынишкой.

«А раз так, то будет
Встречам чёткий график.
И если что не нравится,
То пошёл он на фиг!

Я одна отныне
Воспитываю сына.
Вот такая вот
Видится картина.

Все мои условия
Будет выполнять.
Я уж постараюсь
Чаще их менять.

Тут без вариантов.
Хочет видеть сына —
Будет пресмыкаться,
Как цепная псина.

Будет для меня
Типа сменной тряпки,
Люди об которую
Вытирают тапки.

Будь что не по-моему —
Кислород закрою.
Мне же он добавил
В жизни перегною.

Сколько мне лапши
На уши повесил…
Пусть теперь прочувствует
Принцип равновесий.

Сыном мстить, конечно,
Не по-человечьи,
Но как ещё наказывать,
Если больше нечем?

Видимо, придётся
Бить родным наотмашь.
А иначе срулит
От возмездья жмот наш».

Было очень страшно.
Зайка стала зверем.
Мишеньку ругала,
Только я не верил.

И когда короткие
Встречи выдавались,
Мишкины глаза
Грустно улыбались.

И всё время Мишка
Льнул ко мне в обнимку,
В ушко называя
Ласково – Максимкой.

А из глаз Мишутки
Капали слезинки,
Попадая звонко
На мои ботинки.

Вечер после встречи —
Время для допроса.
Зайка задавала
Странные вопросы.

«Чем вы занимались?
Сколько чего ели?
Где вы сёдня были?
Вы не обалдели?!

Ты чихаешь, что ли?
Он тебя морозил?
Я как на иголках,
Вечно на неврозе.

Нет, ты разрешенье
Это не получишь.
Громче говори,
Что ты там канючишь?

Нет, на День Рожденья
Мы поедем к бабе.
Ты бы мне спасибо
Говорил хотя бы.

Может, вы и думаете
Встретить Новый год,
А вот мне не ясно,
Как там все пойдет.

Баба приготовит
Кролика с картофелем.
А вас не отпускаю
С этим Мефистофелем.

Не будешь подчиняться
И слушаться Зайчишку,
То можешь отправляться
И жить к своему Мишке».

Меня такие фразы,
Малого, пугали.
По сути, за любовь
Меня тогда ругали.

Зайчишке говорил,
Чего хотела слышать.
И дома себя вёл
Теперь как можно тише.

Не мог же я Зайчишке
Тайну сдать свою
И рассказать, как сильно
Мишку я люблю!

И как же сильно Мишка
Всем сердцем меня любит,
Я тоже не сказал.
Ведь знал – ругаться будет.

Да, правила игры
Усвоил и схватил…
И главного Зайчишке
Уже не говорил.

То, что ночами Мишка,
Не будя Зайчишку,
Приходил ко мне,
Целовал во сне…

Раннею весною,
К ОРВИ вдогонку,
Загремели с сыном
Мы в инфекционку.

И в отдельной низенькой
Старенькой пристройке
Разместились оба
На больничной койке.

Узкая кроватка,
Скомканный матрас
Да тонкая подушечка
Приютили нас.

Горькие таблетки,
Больные уколы.
Тут лечились детки
Из садика и школы.

А я их старался
Как-то развлекать,
Днем играть, а на ночь
Сказки им читать.

Шестеро мальчишек
В палате многоместной
И один мужчина
С книжкой интересной.

Историю о Рыцаре —
Призраке одном —
Я читал мальчишкам
Тихо перед сном.

В госпитале деткам
Не хватает ласки,
А от злых уколов
Горько плачут глазки.

В дырках ягодицы
Поперёк и вдоль.
Но от доброй сказки
Отступала боль…

Высыхали слёзки,
Горяч ели пятки,
И сладко засыпали
Детки на кроватке.

Сына зарывался
Под мою подмышку.
И под покровом ночи
Закрывалась книжка…

Так и проходили
Дни и вечера,
И часы спокойствия
С ночи до утра…

Кто-то прибавлялся,
Кого-то отпускали.
А на пустых кроватях
Мальчики скакали.

Но как-то раз под вечер
На пустую койку
Накидали вещи,
Словно из помойки.

Медсестра пакеты
Бросила небрежно.
И пошла на вахту
Шагом безмятежным.

Я, конечно, слышал
Множество историй,
Что, увы, больница —
Не профилакторий.

Что сюда, естественно,
Попадать не надо.
Ибо к пациентам тут
Относятся как к стаду.

Но чтобы как к отбросам —
Это я не знал.
И покрепче сына
На груди обнял.

Ругань в коридоре
Приближалась быстро.
Забежал мальчишка
С видом трубочиста.