Марина Цветаева - Хочу у зеркала, где муть… (сборник)

Все дары природные,
Все – до одного!
Пощедрее родины
Сына – моего!

Чешское подземие:
Брак ручьев и руд!
Бог, создав Богемию,
Молвил: «Добрый труд!»

Всё было – безродного
Лишь – ни одного
Н ебыло – на родине
Сына моего.

Пр окляты – кто заняли
Тот смиренный рай
С зайцами и с ланями,
С перьями фазаньими…

Тр екляты – кто продали, —
Ввек не прощены! —
Вековую родину,
Всех, кто без страны!

Край мой, край мой, проданный
Весь, живьем, с зверьем,
С чудо-огородами,
С горными породами,

С целыми народами,
В поле, без жилья,
Стонущими:
– Родина!
Родина моя!

Богова! Богемия!
Не лежи, как пласт!
Бог давал обеими
И опять подаст!

В клятве руку подняли
Все твои сыны —
Умереть за родину
Всех – кто без страны!

О дева всех румянее
Среди зеленых гор —
Германия!
Германия!
Германия!
Позор!
Полкарты прикарманила,
Астральная душа!
Встарь – сказками туманила,
Днесь – танками пошла.

Пред чешскою крестьянкою —
Не опускаешь вежд,
Прокатываясь танками
По ржи ее надежд?

Пред горестью безмерною
Сей маленькой страны —
Что чувствуете, Германы:
Германии сыны??

О мания! О мумия
Величия!
Сгоришь,
Германия!
Безумие,
Безумие
Творишь!

С объятьями удавьими
Расправится силач!
За здравие, Моравия!
Словакия, словачь!

В хрустальное подземие
Уйдя – готовь удар:
Богемия!
Богемия!
Богемия!
Наздар!

О, слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!

О, черная гора,
Затмившая – весь свет!
Пора – пора – пора
Творцу вернуть билет.

Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей

Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз – по теченью спин.

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.

А покамест пустыня славы
Не засыпет мои уста,
Буду петь мосты и заставы,
Буду петь простые места.

А покамест еще в тенётах
Не увязла – людских кривизн,
Буду брать – труднейшую ноту,
Буду петь – последнюю жизнь!

Жалобу труб.
Рай огородов.
Заступ и зуб.
Чуб безбородых.

День без числа.
Верба зачахла.
Жизнь без чехла:
Кровью запахло!

Потных и плотных,
Потных и тощих:
– Н уда на площадь?! —
Как на полотнах —

Как на полотнах
Только – и в одах:
Рев безработных,
Рев безбородых.

Ад? – Да,
Но и сад – для
Баб и солдат,
Старых собак,
Малых ребят…

«Рай – с драками?
Без – раковин
От устриц?
Без люстры?
С заплатами?!»

– Зря плакали:
У всякого —
Свой.

…

Здесь страсти поджары и ржавы:
Держав динамит!
Здесь часто бывают пожары:
Застава горит!

Здесь ненависть оптом и скопом:
Расправ пулемет!
Здесь часто бывают потопы:
Застава плывет!

Здесь плачут, здесь звоном и воем
Рассветная тишь.
Здесь отрочества под конвоем
Щебечут: шалишь!

Здесь платят! Здесь – Богом и Чертом,
Горбом и торб ой!
Здесь молодости, как над мертвым,
Поют над собой.

…

Здесь матери, дитя заспав…
– Мосты, пески, кресты застав! —
Здесь, младшую купцу пропив,
Отцы…
– Кусты, кресты крапив.

– Пусти.
– Прости.

Вздрогнешь – и горы с плеч,
И душа – гор е!
Дай мне о г оре спеть:
О моей гор е.

Черной ни днесь, ни впредь
Не заткну дыры.
Дай мне о горе спеть
На верху горы.

Та гора была, как грудь
Рекрута, снарядом сваленного.
Та гора хотела губ
Девственных, обряда свадебного

Требовала та гора.
Океан в ушную раковину
Вдруг ворвавшимся ура!
Та гора гнала и ратовала.

Та гора была, как гром.
Зря с титанами заигрываем!
Той горы последний дом
Помнишь – на исходе пригорода?

Та гора была – миры!
Бог за мир взымает дорого.
Горе началось с горы.
Та гора была над городом.

Не Парнас, не Синай —
Просто голый казарменный
Холм – равняйся! стреляй!
Отчего же глазам моим
(Раз октябрь, а не май)
Та гора была – рай?

Как на ладони поданный
Рай – не берись, коль жгуч!
Гора бросалась п од ноги
Колдобинами круч.

Как бы титана лапами
Кустарников и хвой,
Гора хватала з аполы,
Приказывала: – стой!

О, далек оне азбучный
Рай – сквознякам сквозняк!
Гора валила навзничь нас,
Притягивала: – ляг!

Оторопев под натиском,
Как? не понять и днесь!
Гора, как сводня – святости
Указывала: – здесь…

Персефоны зерно гранатовое!
Как забыть тебя в стужах зим?
Помню губы, двойною раковиной
Приоткрывшиеся моим.

Персефона, зерном загубленная!
Губ упорствующий багрец,
И ресницы твои – зазубринами,
И звезды золотой зубец…

Не обман – страсть, и не вымысел,
И не лжет, – только не дли!
О, когда бы в сей мир явились мы
Простол юдинами любви!

О, когда б, здраво и п опросту:
Просто – холм, просто – бугор…
(Говорят, тягою к пропасти
Измеряют уровень гор.)

В ворохах вереска бурого,
В островах страждущих хвой…
(Высота бреда над уровнем
Жизни.)
– Н аже меня! Твой.

Но семьи тихие милости,
Но птенцов лепет – увы!
Оттого что в сей мир явились мы —
Небожителями любви!

Гора горевала (а горы глиной
Горькой горюют в часы разлук),
Гора горевала о голубиной
Нежности наших безвестных утр.

Гора горевала о нашей дружбе:
Губ – непреложнейшее родство!
Гора говорила, что коемужды
Сбудется – по слезам его.