Ольга Талькова - Игорь Тальков. Убийца не найден

В обломках «Призвания»
Я, как изваяние,
Сижу и смотрю в пустоту
На острове голом
В компании воли,
Разбив себе лоб о мечту.

Ты когда-то учил меня петь и играть на гитаре,
Ты был строен, красив и всесилен, как бог Саваоф.
Ты говорил мне, что жизнь так сложна
И что в ней выдержка очень важна,
И что в жизни везет
Только тем, кто идет вперед.

Ты когда-то учил меня жить и служил мне примером.
И, внимая советам твоим, я старался как мог.
Ты шутил и смеялся от сердца
Над моею наивностью детской
И, открыв мне глаза,
Разобраться во многом помог.

Мой старший брат, мой брат,
Ну почему же ты теперь не рад
И в глазах твоих нет участья,
Ни любви, ни печали, ни счастья.
Мой старший брат, мой брат,
Ну встряхнись, ну оглянись назад.
Ведь ты же много и знал и умел,

Ну когда ж ты успел все растерять?
Развела нас с тобою судьба по разным дорогам,
И не раз я сбивался с пути и блуждал в темноте.
А то, что ты называешь везеньем,
Мне давалось трудом и терпеньем
И стремленьем к своей,
Путеводной своей звезде.

Вот сидим мы напротив друг друга – глядим осторожно.
Я искал этой встречи, а встретив тебя – не узнал.
Ну скажи перед тем, как проститься,
Ты скажи, как могло так случиться,
То, что я себя в жизни нашел,
А ты – потерял?

Ведь ты когда-то учил меня жить и играть на гитаре,
Ты был строен, красив и всесилен, как бог Саваоф,
Говорил мне, что жизнь так сложна.

Проснувшись как-то на рассвете,
В осколок зеркала свой кинул взгляд
И с сожалением отметил,
Что видеть самого себя не рад:

В глазах тоска, а под глазами
Мешки от курева и крепких вин.
Я встал с постели и заставил
Пойти себя в спортивный магазин.

С тех пор я не хожу к врачу.
На двадцать лет моложе стал.
Играю, прыгаю, скачу
И по утрам не бью зеркал.

Смеются надо мной соседи
И молча крутят пальцем у виска,
Когда я на велосипеде
Вдруг уезжаю в отпуск на юга.

А мне-то что? Судите сами:
Я стал вынослив, как индийский йог, —
На голове стою часами
И зайцем прыгаю под потолок.

Хоккей, футбол,
Спидвей, гандбол —
Мне не прожить без вас и дня.
Бобслей, слалом —
Спасибо вам
За то, что вы спасли меня
(От смерти).

«Кто любит длинную беседу…»
Кто любит длинную беседу —
Тот мало делать норовит.
Кто рано празднует победу,
Тот никогда не победит.

Застолье близилось к концу,
Когда, жуя селедку,
Сосед спросил в десятый раз,
Зачем не пью я водку?

«Ну был бы болен – хрен с тобой,
Но ведь здоровый малый…» —
И, еле двигая губой,
Он начинал сначала.

Про то, что истина в вине,
И говорил чуть тише
Про то, что мы живем в г…не
И что какой-то Миша

Не прав. И нет защиты нам…
А если б живы были
Высоцкий, Пушкин и Хайам —
Вот те бы защитили.

«Вот это были мужики,
Какие пели песни!
И не то что эти мудаки —
Вознесенский да Резник.

А почему? Да потому,
Что мысль освобождает
От заключения во тьму,
Кто часто выпивает.

Да и вообще, возможно ли
Вкусить шальную радость
И ощутить тепло земли
И неги легкой сладость,

И освежить свою мечту
Порывом вдохновенья
Или сорваться в пустоту
В свободное паденье

И очутиться на лету
В четвертом измеренье…
Коснуться тайны бытия
И с горьким оптимизмом
Взглянуть, куда течет струя
Загробной нашей жизни…»

Он сделал паузу, допил
Из горлышка коньяк
И, крякнув, громко заключил:
«А ты не пьешь, дурак!»

Мне трудно было возразить —
Он прав во многом был.
Чтоб жить в г…не и бросить пить,
Немало нужно сил.

Я вспомнил прошлые года…
Сосед меня б простил,
Когда б узнал, что я тогда
Раз в 1000-у больше пил.

Всему свой срок, всему свой миг,
И каждому – свое.
Кто хоть чуть-чуть себя достиг —
Тот многое поймет.

Признанье – самый верный путь
К далекой истине
И к тайнам счастья, коих суть
Не отыскать в вине.

Признанье все способно дать:
И радость и полет,
Но только важно отыскать
Призвание свое.

А ощущениям своим,
Когда бываешь пьян,
Опасно верить. И пойми:
Их суть – самообман.

В нашем жэке № 5
Шло собрание опять —
Обсуждали перестройку
И куда ее внедрять.

На трибуну вышел Сам
И, прокашлявшись, сказал,
Что пока что мы хреново
Перестраиваемся.

А затем последний съезд
Процитировал нам весь,
Речи, прения, доклады
Зачитал как они есть.

Про бригадный про подряд
Все строчил, как автомат,
Про согласность, и про гласность,
И про все вообще подряд.

Он ревел, как самосвал,
И пыхтел, как самовар.
Объявив нам в заключение:
– Завтра будет семинар.

При себе иметь тетрадь —
Буду лично всех гонять
По вопросам «Перестройки».
И куда ее внедрять.

Тут монтер Петрович встал —
На лице его скандал,
Откровенно был написан —
И спокойно так сказал:
– Перестрелка, перестройка —
Нас ничем не испугать,
Мы народ довольно стойкий,
Но до срока, вашу мать.

Ты вот выдал директиву,
В «Волгу» сел – и будь здоров,
А какая перспектива
Нам от этих громких слов?

Что, изменят нам зарплату?
Что, нам легче станет жить?
Есть икру, ходить в театр,
Отпуск в Ялте проводить?

Я всю жизнь свою ишачу,
А живу в такой норе,
Что порой к иной собачьей
Зависть прячу конуре.

Я на ваши семинары
Болт с резьбою положил,
Я ни много и ни мало —
Три режима пережил.

Поначалу тоже вроде
Верил в разные слова
О заботе, о народе —
Аж звенела голова!

Ну и где забота, где же?
Мне седьмой десяток лет,
Ну а я еще и не жил,
А уж впору на тот свет.

Вы мне рот не затыкайте,
Я вас слушал до конца,
И не надо, не пугайте
Выражением лица.