Сергей Куринный - 400 стихов о жизни, любви и войне

с лапками живых лягух,

там лежит каток старинный,

и жареный храпит петух.

Я теряю тебя

в моих неумелых стихах.

Там слишком много огня

и птицею бьется страх.

Ты теряешь меня

на своей непонятной работе.

Она тебе как родня

и забирает даже субботы.

Я теряю тебя,

пропадая в сетях Интернета.

Он как героин для меня,

я в чатах сижу до рассвета.

Ты теряешь меня,

забывая ответить на письма,

постоянно роняя ключи

от здравого смысла.

Я теряю тебя,

убегая по пыльной дороге.

Ты теряешь меня,

оставаясь стоять на пороге.

Сердце стальное

молчит одиноко.

Оно, неживое,

разбито жестоко.

Пепел Души

пылится в коробке

под звуки машин,

умирающих в пробке.

Серая Совесть

забилась в чулан,

ее горькая участь -

погибнуть от ран.

Друзья потерялись

на старой дороге.

Они не простились,

устали их ноги.

Жизнь забирает

важные вещи,

крепко сжимая

железные клещи.

I am not your child, London,

but please hear my word.

I wrote a poem, London,

for those who left our world.

Я плачу с тобой, Лондон,

и страдаю со всеми ушедшими.

Я слышу твой стон. Лондон,

и кричу со всеми сгоревшими.

Я умираю с тобой, Лондон,

в твоей темной подземке.

Я погибаю с тобой, Лондон,

на взорванном полустанке.

Я желаю тебе, Лондон,

восстановить все руины.

Я молю тебя, Лондон,

найти виновным могилы.

Я не твой сын, Лондон,

но услышь мою речь.

Я пишу стихи, Лондон,

для всех уходящих в ночь.

Ушла любовь.

А мне осталась

лишь тень тепла,

души усталость.

Ушла любовь

с холодным ветром.

Следы шагов

покрылись пеплом.

Ушла любовь

дорогой слез,

надев покров

из черных роз.

Ушла любовь

тихонько, не прощаясь.

Молю богов,

чтобы не возвращалась.

Любовь сильнее боксера -

она его отправляет в нокаут.

Любовь снимает для режиссера

и мяч теннисиста бросает в аут.

Она пишет стихи для поэта,

его душу открывая ночами.

Она вампира убивает рассветом

и в кумиров швыряет тортами.

Любовь дарит белые крылья

и говорит нам громко: лети,

втыкает в сердце острые колья

и разжигает там ярость тоски.

Болезнью ее называют врачи,

а лечит одно лишь время.

Если ты любишь, кричи -

молчать слишком тяжкое бремя.

Хаос начальный,

где твоя дверца?

Хаос начальный,

где твое сердце?

Ты видишь мои руки

со следами от ран?

Это приветствия звуки -

я их кричу в твой туман.

Хаос начальный,

где твои Лорды?

Хаос начальный,

они были так горды.

Ты знаешь, что Порядок

побеждает на этой планете?

А мы приходим в упадок,

пропадая всегда в Интернете.

Хаос начальный,

где твои дети?

Хаос начальный,

они попали все в сети.

Любовь умирает,

и это больно.

Лишь демоны знают,

как бездна довольна.

Душа сгорает,

рассылается пеплом,

который летает,

но только лишь с ветром.

Сердце стучит

и стонет от боли.

Прошу, потерпи,

не давай страданиям воли.

Время возьмет

все твои раны,

с собой унесет

и залечит туманом.

Пуста постель у Королевы Льда.

Она не любит жаркое тепло.

Давно замерзла ее слез вода.

Морозным инеем покрыто все стекло.

Пуста душа у Королевы Льда.

И только снежинки танцуют внутри.

Они не знают, что такое беда,

и почему замок на ее сердца двери.

Дрожит от холода маленький Кай

и кашляет от морозного воздуха.

Он вспоминает ласковый май

в минуты своего короткого отдыха.

От горя страдает маленький Кай

и больше не ждет ее золота.

Он понял, что не в золоте рай,

что рая нет, если сердце расколото.

Ты спрашиваешь, как дела,

и говоришь слова пустые,

не понимая, что сожгла

моей любви мотивы.

Ты спрашиваешь, почему так глухо

звучат ответные мои слова

и почему вдруг стало сухо

в саду, где роза красная цвела.

Ты спрашиваешь, почему я перестал

звонить и письма отправлять.

Ты не поверишь - Я устал

твои ответы ночью ждать.

Ты спрашиваешь совершенно зря,

из-за чего мне холодно в душе.

Я был рожден в средине ноября -

судьбу мою не поменять уже.

Я отключил телефон

и убил свое электронное эго,

по радио крутят музон,

но я слышу лишь хриплое эхо.

Я удалил свои файлы

и гвоздем поранил компакты.

Я стал продолжением иглы,

что заключает со смертью контракты.

Я позабыл стадион,

моим тренажером стала кровать.

Включен старый магнитофон -

он так помогает мне умирать.

Ты маленькая моя сестричка,

а я - старший твой братик.

Я держу тебя за косичку,

пытаясь одеть желтый бантик.

Ты маленькая моя сестричка,

а я - старший твой братик.

Ты печально хмуришь реснички,

когда болит твой животик.

Ты маленькая моя сестричка,

а я - старший твой братик.

Ты ярко горишь, как спичка,

когда я веду тебя в садик.

Ты маленькая моя сестричка,

а я - старший твой братик.

Держи свою синюю ручку

и быстро отдай мой самолетик.

Ты звонишь ко мне в двенадцать

и желаешь спокойной ночи,

мне давно уже не семнадцать,

но я люблю тебя очень.

Ты даришь мне веселые минутки,

улыбкой разжигая мой огонь.

Я, может быть, лишен рассудка,

но посмотри мне на ладонь.

И ты увидишь линию судьбы,

которая ведет к тебе навстречу.

Я не прошу стакан воды,

я приглашаю тебя в вечность.

Кровавыми слезами умылось лето.

Прожженными глазами не видишь света.

Лицо застыло, словно маска мертвеца,

водой кислотной получив от подлеца.

Ты помнишь, как слезала красота

и с кожей убегала детская мечта.

Хотела стать популярной моделью,

а получилось лишь стоять на панели.

И прятать лицо под белым платком,

прикрывая свой вид кленовым листком.

Кровавыми слезами умоется зима.

Решила ты что отомстишь сама.

Крылатому в небо

Создатель сказал.

Одет парашют

и бегом на причал.

Команда на взлет,

крепче руки к штурвалу.