Сборник - Мы все с планеты одной

Через толщу времени, как свет,
Льется в душу детство доброй сказкой,
Память греет материнской лаской,
И зовёт назад седой рассвет:
Там росинки жемчугом на травах,
А цветы, как чаши для питья —
Солнечного, хрупкого литья,
Плещутся в туманах кучерявых,
Где ветра гречишным мёдом веют,
Где синеет лён, как небеса;
Синь полей вошла в мои глаза
И теперь мне не расстаться с нею.
Стал любимым для меня тот цвет,
Снится Родина небесно-синей
И ромашек лепестки, как иней
На ресницах пролетевших лет.

Погода – штиль, и лунный свет – разливом,
На рейде воцарилась тишина.
Но в миг была разбужена она
Огромной силы полуночным взрывом.
И огненно-безумного накала
Из тела корабля взметнулся смерч.
И буйствовала в дикой пляске смерть
На ранах корабельного металла.
А рында билась в гневе и рыданье,
Звала на подвиг мёртвых и живых, —
На бой за жизнь благословляла их,
Захлебываясь в яростном стенанье…
Тех, кто погиб, обратно не вернуть,
Не возвратить из огненного смерча.
Навеки вырвав памятью из смерти,
Мы продолжаем их по жизни путь.

Я умею дружить так, как дружат мужчины.
Верю в истину, искренность, преданность слов.
Почему-то всегда возникают причины —
попадаю нежданно меж двух жерновов.

Если вдруг полюблю, то отдам всё до капли!
Без оглядки, не слушая сплетен, хулы.
Наступаю всегда на лежащие грабли…
Боль проходит, и дали, как прежде светлы.

С нетерпением жду наших встреч постоянных,
словно «чаша», наполнен друзьями мой дом.
Я грущу без бесед, песен грустных и пряных,
приходите, как прежде, мы с вами споём.

Почитаем впервые рождённые строки,
их слова нас не раз волновали до слез.
Откровенно поведаем жизни уроки
и решим не один наболевший вопрос.

Золотистые пчёлы кружат над младенцем, кружат.
Оберег Аполлона подарен сынишке Платону.
На карминных губах капли мёда, стекая, дрожат,
и цветы, улыбаясь, раскрыли навстречу бутоны.

Золотистые пчёлы с жужжаньем кружат над цветком.
Спит младенец, не ведая, что уготовано Свыше.
Поднимается с солнцем душа, и виток за витком
во вселенной порхает, сверкает, кружится и дышит.

Перепутались нити несчастья и счастья – судьбы…
Но об этом не скоро малыш, подрастая, узнает.
Время всё же стирает суровой печали следы,
и улыбка ребёнка, как солнце, весь мир освещает.

Истончились в изгибах лилий
Струйки, капли, потоки воды,
Низвергаясь каскадом линий,
Стёрли напрочь былого следы.

И отчаянья отсвет поздний
На поверхности водоёма.
Это купола отблеск звёздный
Одолела трясины дрёма.

Не унять, не вернуть, не догнать…
И поверхность чуть ветром рябит.
На погосте отец мой и мать…
Слёзы капают с листьев ракит.

Приснилось мне – на острове живу.
Курится фимиам всю ночь в кадиле.
Примчались мои кони к храму в мыле.
Босая я шагаю по жнивью…

Зачем? Куда?.. Ведёт меня чутьё.
Я, в белом одеянии, весталка.
Сочится кровь, мне ног моих не жалко
И вдруг впадаю в транс иль забытьё.

Предсказываю радость и беду.
Я исцеляю от душевной боли.
Идут узнать, томится кто в неволе?
Я медленно вещаю, как в бреду.

Потом веду своих коней к реке.
Их мою благодатною водою.
Мне говорят, что я чего-то стою.
Судьба и жизнь, и смерть в моей руке.

Как жаль мне просыпаться поутру.
Как жаль, что наяву я не весталка,
Не римлянка, не юная гадалка,
И не вернуться в сон,… где я умру.

Опрокинулось небо дождями,
потускнел, зарябил водоём.
И не выплакать горе стихами,
Не унять и не выжечь огнём.

Сердце стонет и плачет открыто.
Без тебя на земле сущий ад:
Глухо капли по стынущим плитам
барабанят иль тихо шуршат.

Улетают последние листья,
отпылав, отгорев, отлюбив —
и сама, словно музыка, ввысь я
устремлюсь под тоскливый мотив.

Как сладко пахнет горькая полынь,
Кивая мне приветливо с пригорка.
Начало осени, и в небе синь —
А жизнь, как та полынь, прогоркла.

В осеннем небе – журавлиный клин,
Прощальное «курлы» в лазури звонко,
У ног пожухла смятая полынь,
Дурман и горечь источает тонко.

Но в горечи есть мудрость и покой.
Как ты, стою, печальна и угрюма.
Сестра-полынь, дурманом успокой,
Дай отрешенье от мирского шума.

Этот день – длиною в жизнь мою.
Пасмурный, дождливый и печальный.
На краю я пропасти стою,
и закат, как поцелуй прощальный.

Вот приблизился уже финал.
То ль в экстазе, то ль уже в угаре —
рукоплещет возбуждённый зал,
смолк аккорд последний на гитаре.

Всё проходит – память коротка.
Вряд ли вспомнит кто меня когда-то,
облетела жизнь до лепестка,
и за все грехи грядёт расплата…

Когда живёшь в отрогах зла,
Где жизнь убита! И душою,
Залатанною, но живою,
Ему судьба всё то зачла!
Сорвал он подлые оковы,
Забыв про новые обновы,
Махнув рукой, чтоб не судить,
Сказал: «Прощай! И может быть,
Дай Бог, не встречусь я с тобой!»
Встряхнув от злости головой,
Помчался он! И, как дитя,
Вдруг закричал: «Свободен я!»
Как в этот миг он ненавидел
Свою избранницу! Он видел,
Как та, с мужчинами играя
И веря в то, что он, не зная,
Её с любовью принимал!
А сам ночами лишь страдал!