Николай Михин - Бочка меда с ложкой дегтя

Дальше Мельников – мастер на слово,
Таган Сергий – престранный субъект,
Кравец Женя – не знали такого?..
Ну и Михин – прекрасный поэт.

Коля Михин – молодец,
Марсофлотец, удалец!
И, поскольку не скопец, —
Пятерых детей отец.

Он не врун и не подлец,
Он в поэзии – боец
И прародины певец.
В детстве пас коров, овец…

Он, любитель их телец:
В кулинарном деле – спец —
Любит жирный холодец,
Блюд отменных он хвалец.

Он в прогнозах – мудрый спец,
Рубит всех всегда в торец.
Спирт он пьёт – не оголец,
Спирт, конечно, не сырец.

Он сторонник двух колец.
По натуре – сорванец.
Дай, Бог, долгий будь жилец,
Коля Михин – молодец.

Светлозвонная колоколенка —
Это друг дорогой
Николенька.
Рушником льняным стелет горенка —
Это детства сны,
Друг Николенька.
Весела и добра застоленка —
Это друг у стола,
Николенька.
До чего же ловка – Уморушка! —
Таровата строка,
Николушка.
Вот бы жить не спеша,
Да вволюшку! —
Распахнула душа
Николюшку.
Шестьдесят!
Не грусти нисколечко —
Много дел впереди,
Николечка.
Юбилей не медалью,
А почестью
Величает по имени-отчеству:
Николай Сергеевич Михин.

Удивительное дело
Этот творческий союз:
По-садистски зло и смело
Там мордуют милых Муз.
Там всегда собой доволен
Каждый пишущий поэт,
Но один лишь Михин Коля
Знает творчества секрет!
Не в пример всему союзу
Суть труда его проста:
Он ласкает нежно Музу
За особые места.
Он лишь ласки обожает,
Блуд и грех искореня,
И она его сажает
На крылатого коня.
А сама садится сзади
(И обнять его не прочь.)
Вот и полнятся тетради
Беспрерывно – день и ночь.
Милый Коля, мудрый Коля,
Береги души покой —
Зря бываешь недоволен
Ты, порой, своей строкой!
За рассказанную тайну
Я простить меня прошу,
И тебе свой труд случайный
В знак любви преподношу!

И от лени не заснул.
МЕСЯЦ, ПЕСНЕЙ ОЧАРОВАННЫЙ,
ЧУТЬ В РЕКЕ НЕ УТОНУЛ..
Не скрываю, если нравится,
Если весел да не скуп.
Посмотри: земля-красавица
Ловко вертит хула-хуп.
По-пустому не калякаю,
Говорю: живи борзей!
Обожаю живность всякую,
Кошек, вальсы голубей.
Верю в радость, в исцеление
И хочу, чтоб верил ты,
Чтобы окна в изумлении
На зарю открыли рты,
Чтоб влюблённым – травка пёстрая,
Чтобы в радость – редкий звук,
Чтоб услышав слово острое,
Потрясал соплёй индюк!

Поэт купался… Не в реке,
Своё он в ванне нежил тело.
Вдруг в дверь с мобильником в руке
Вошла жена, бледнее мела.
Она сказала: «Николай,
С тобой сойду с ума я точно.
Тебя, как хочешь понимай,
Аркадий Райкин просит срочно».
Едва на дно он не пошёл,
Жестоко вырван из нирваны…
Потом, понятно, нагишом,
Мгновенно выскочил из ванны.
Мозг заработал, как мотор,
И мысль родил из самых диких:
«Возможно, с некоторых пор
Такой обычай у Великих?»
– Алло! – Ну, наконец! Привет!
– Привет… Кто говорит со мною
– Аркадий Ратнер, – был ответ —
Прости, по делу беспокою.

Я в стремяковской глухомани
Всем существом своим живу,
Но тело на Канары тянет,
Увидеть хочет наяву
Далёкий остров Тенерифе,
Где климат – просто благодать,
Чтоб с аквалангом там на рифе
Хоть рыбку малую поймать.
Меня моё подводит тело,
Мечусь по свету, как шальной;
Ишь, на Канары захотело,
Там и песок-то привозной —
Он из Сахары. Непонятно,
Зачем припёрлись мы сюда?
Но тело мне сказало внятно:
«В Сахаре дефицит – вода!»
Объездил Новый свет и Старый,
Но я тебе признаюсь, Вань:
Всем существом не на Канары —
Хочу в твою я глухомань.

Бизнес можно сделать и на малом —
Шлёт Сахара тоннами песок
За рубеж. Песка у них навалом,
Спрос же на него весьма высок.
Опыт перенять заморский надо.
Только чтобы нам такое сбыть,
От чего избавиться мы рады?
Может, в дефиците где-то сныть?

В этот славный юбилей —
Улыбок, праздничных огней!
Живите долго – лет до ста,
Пусть улыбаются уста!
Гостями ныне полон дом,
Согретыми твоим теплом.
Когда в душе горит свеча,
Любви и дружбе нет конца!
Что пожелать тебе не вдруг?
Бесценно всё, что есть вокруг.
И важен час, и важен миг.
И ангел пусть тебя хранит.
Благословенны Небеса,
Благословенен будь всегда!

Кромка меж морем и небом синяя,
Над нею алеет полоска зари,
И снится ночами «кубинская линия»,
И память над знойной Гаваной парит…

Нам – восемнадцать, и руки, как молоты,
Отвага в сердцах неуёмных крепка.
Звёзды над морем громами расколоты
И вплавлена в жизнь огневая строка.

А тельники солью и потом пропитаны,
И кожа сползает с курносых носов.
Пусть молоды мы, но штормами испытаны
И радостным шквалом земных голосов.

Нам мало того, что судьбою завещано,
Хотим покорить неземные моря.
Встречай нас, Гавана, прекрасная женщина,
Семь футов под килем! Отдать якоря!..

А кромка у моря, по-прежнему, синяя,
Над ней багровеет июльский закат…
Пусть жизнь невозвратна – «кубинская линия»
Опять нас зовёт под ночной звездопад!

И сила не иссякла,
И голос чист и звонок!
Колюню, как Геракла,
Литфонд признал с пелёнок.
Стихи летят, как птицы,
В огромные журналы.
А Михину не спится:
Не кануть бы в анналы.
Красив он за штурвалом,
И мысли-чайки реют.
Стихи – девятым валом…
Завистники немеют.
Улыбочки не прячет,
Но скромен наш братишка.
Он всех нас озадачит
Фундаментальной книжкой!