Валерий Белов - В добрый путь! Сборник стихов авторов литературного портала Изба-Читальня

А он просил прощенья виновато,
Бил кулаками в каменные стены
И обещал, что выпустит когда-то
Домой из человеческого плена…

Хочешь знать, из чего же я сделана,
Просчитать все мои заморочки,
Обойти все границы с пределами,
И открыть потаенные точки!?

Что ж желание сильное, смелое.
Сталью взгляда прицелившись точно
Прямо в яблочко райское, спелое,
Жаждешь стать лишь одной моей ночью?!

Стать то нежным пажом, робким даже,
То суровым и властным бродягой,
Но ведь можешь ты стать и пропажей,
Погорельцем без замка и стяга.

Ты готов прочитать эпитафию
И сравнить меня с женщиной знаковой?!
Только знай… Нас разнит каллиграфия,
В остальном же мы все одинаковы.

Хочешь знать, из чего же я сделана?!
Сколько мягкости, сколько колкости?
Заведет любопытство умелого
В мои омуты, в мои пропасти.

Может статься, заблудишься надолго,
Затеряешься в травах нечаянно.
Хочешь знать, где я скрыта и спрятана?!
Ночи, думаешь, хватит?… Отчаянный…

2009

Мне ли тебя искать,
Перебирать ключи.
Время оскалить вспять.
Только молчи, молчи.

Мне ли любить, и ждать,
И отмерять тоску,
Если разлук печать
Оттиском на строку.

Мне ли беречь и чтить,
Жечь у окна свечу,
Если сжигаешь нить,
Если курок к виску.

Мне ли душой к творцу
Вымолить жизнь суметь,
Если тебе к лицу
Смерть и обола медь.

Мне ли надежду пить,
Плакать в твое плечо,
Но возвращаю нить,
Кто же спасет еще…

Пока поспеваем яблоками на ветвях
В золотом саду Господа – в тишине,
Прошепчи мне листиком – на свой риск и мой страх
О земной, скупой человечьей стране.

Пока наливается в завязь душ – благодать,
И не рвётся спелостью святая связь,
Научи меня, Ангел, там… внизу… умирать.
Научи умирать за Него, смеясь…

На сердце становится пасмурно, словно в нём осенью
Хозяйка непрошенной грусти готовит ночлег.
И в прошлое путь золотою листвой запорошенный
Зовёт заблудиться в саду, потеряв оберег.

На сердце туманы и птицы летящие за море,
Седые дожди, осыпающие высь на лес.
Ты вспомнишь и примешь любовь благодатью… Не рано ли,
Не поздно ли?… Сроки лишь там – на весах у небес.

На сердце прощенье, прощанье и воспоминания.
Настояна нежность душою на новый виток.
Твой тихий уют, не имеющий даже названия,
Готовится к жизни в миру средь смирения строк.

Не отпускай мою руку, не от…пус…кай…
Так никогда не просила, там знают счёт.
Только бы это мгновенье, скользнув за край,
Длилось бы вечность… лишь, вечность для нас ещё.

Желтый фонарь, согнувшись, замёрз, как я.
Где же твой ангел, родной мой, в каком краю?
Здесь только вдовы багрового октября.
Очередь в ад… Я безумно тебя люблю!

Белый клочок манжеты, размывы строк.
Мякишем хлебным залепишь письмо с небес.
Жутким этапом дорог на расстрельный срок
Тридцать седьмой выдает арестантский крест.

Не отпускай мою руку в холодном сне.
Знаешь, когда предо мною твои глаза,
Болью сжимаюсь и прячусь в застывшей тьме.
Свет мой, ты смотришь, как старцы на образах.

В счастье плеснул лужей чёрною воронок.
Страшные судьбы да время кровавых жертв.
Тридцать седьмой палачом разрубил порог.
Я, ведь, поверила в Бога, а Бог так черств…

Как она придавила – сердечная блажь, пустота,
Что осенним дождем серой строчкой вливается в вены.
А мы всё не о том, на срединном пролете моста
Рассуждаем о чувствах и, вроде, не ждем перемены.

Ведь, мы – просто слова с ударением в слове тоска
И осеннею грустью, как гриппом, повально болеем.
Вот стоим посреди уходящего в лету моста,
Провожая еще один год по осенней аллее.

И безумно стареем под эту шершавую песнь,
Рассыпаясь по улицам ржавой и тусклой листвою.
А вопрос – «быть – не быть?» замещаем сомненьем – «Я есмь?!»
И не верим, что можем на йоту стать лучше душою.

А приставленный ангел, седеющий, хмурится вновь:
Непростая работа – выуживать смысл из болота.
Ведь мы – просто слова с ударением в слове любовь,
Оттоскуем осенним жнивьем, и нас вылечит что-то…

Я не буду тебя вспоминать ни сегодня, ни после…
Просто выдохну осень вдвоем – и спокойно засну,
И не стану томить светлой негой, кружащейся возле.
Чернь изнанки твоей не затронет мою белизну…

Да… Я – первая зимняя, чистая, нежная вьюга.
Знаешь, если обидели ангела – падает снег.
Он ведь верил, что я обрела настоящего друга.
Но лишь враг совершает на душу разбойный набег.

Нет, не бойся… Мой ангел не скажет ни слова вдогонку.
Он шершавость следов уходящих крылом заметет.
С чувством жалости солью прощенья из божьей солонки
Совесть грешника мягко посыплет и, может, спасет…

2009

Когда ты начнешь сочинять меня заново,
Из света и тени, молчанья и музыки,
Сплети свою память из всполохов пламени,
Из шепота ветра и осени блюзовой…

Обвей трепет сердца звенящими струнами
Тишайших молитв, серебра полнолуния,
Карминной зари, амарантовых сумерек,
Создай чуть мудрее меня и безумнее…
Такой, словно я до тебя и не создана.
Но, как ни старайся надежду обманывать,
Та, что из ребра, победит ту – из воздуха,
Когда ты начнешь сочинять меня заново…

Я уйду от тебя
проходными дворами,
и вся прошлая жизнь
окунётся в туман,
я и так опоздала —
давно уж пора мне
разорвать этот
длившийся годы
дурман…

Я уйду от тебя,
избежав объяснений,
ранним утром воскресным,
пока ещё спишь.
Только липкая горечь
непрошенной тенью
поскребётся на сердце
тихонько, как мышь…

Только будут на древках
приспущены флаги,
и «Прощанье славянки»
сыграет оркестр…
(Как легко о прощанье
писать на бумаге,
и как тяжко нести
свой пожизненный крест.).

Я уйду от тебя…
Впрочем, это неважно:
это грех не последний
из тяжких грехов,
и на память останется
пепел бумажный,
от сгоревших,
тебе посвящённых,
стихов…