Пётр Гулдедава - Камни в огород

Вселяя радостный кураж
в людские сонные сердца,
рисует утренний пейзаж
рука Небесного Творца.

Как видно, и Творец влюблён
и в эти росы на траве,
и в этот птичий перезвон
в размытой солнцем синеве.

На небе росчерк журавлиный
отметкой осени завис:
на хмурый дол роняет высь.

Леса уже полунагие,
и летний жар помалу стих, —
и вторит птичьей ностальгии
багряных листьев белый стих.

Я, как открытые страницы,
читаю тихий листопад, —
и век серебряный мне снится,
а звоны сердца, как набат.

На бронзово-медную вязь
ажурноузорных сплетений
накинул жемчужную бязь
нестойкий морозец осенний.

Брожу по безмолвью один,
а иней – пушком серебрится
в поблёкших кудряшках рябин,
на дремлющих елей ресницах.

Когда в облетевших лесах
студёные ветры задуют,
ложатся на скатерть листа
плоды одиноких раздумий.

Где-то там, на степном перегоне,
где-то там, у таёжной реки
отзвенели подковами кони —
зоревых моих лет рысаки.

Растеряли подковы по тропкам,
обронили в дорожную пыль,
подминая копытом торопким
васильки, иван-чай и ковыль.

Я и нынче такой же рисковый,
но судьба справедлива ко мне:
по крылечкам прибиты подковы
от моих легкокрылых коней.

Мне всё запомнилось, поскольку
была за окнами война:
разбил я банку, и осколки
смешались с зёрнами пшена.

Во рту – ни маковой росинки,
и мама – кончиком пера —
пшено при свете керосинки
перебирала до утра.

С тех пор душою обмираю,
когда скупую жатву жну,
слова пером перебирая —
строку к строке, зерно к зерну.

Вижу я до сих пор, как во сне: