Александр Дубинин - Всё ещё впереди

Маленький шалун – листок кленовый,
Крутится и вьётся над водой
И садится, хрупкий и бедовый,
На поверхность нижней стороной.

Как кораблик по зеркальной глади,
Вспененной большой речной волной,
Ветром подгоняемый, во хладе,
Новый путь прокладывает свой.

И грустит он по родному лесу,
Путешествуя от дома вдалеке.
Покоряясь авантюры бесу,
Мчит вперёд кораблик по реке!

Вступает осень в полные права!
Она идёт не торопясь по лесу,
Полями, лугом, городом. Сперва
Берёзку принарядит, как принцессу.

Несёт с собой парадные цвета:
Багрянец, злата яркую оправу.
Преобразит округу. Красота!
Такое буйство красок мне по нраву!

Тепла не будет до весны, не жди…
На юг летят задумчивые цапли.
Желтеют листья, и шумят дожди.
Дорожки на окне рисуют капли.

Пусть непогода на дворе! Я – рад!
Перо дорогу к рифме пролагает.
Настрой души на философский лад
Невольно мысли к творчеству толкает.

Какое счастье, радостно творить
И вспоминать стволы душистых сосен,
Писать, смотреть, душевно говорить,
Пусть за окном задумчивая осень…

Всегда один, забыт, заброшен.
Родным не нужен и смешон.
На склоне лет отвержен, брошен
И права голоса лишён…

Над ним глумится камарилья.
Клеймят поэта от души.
И в грязи быта вязнут крылья
Его измученной души…

Бредёт под чёрною луною.
Забыт его былой успех,
И горько слышит за спиною
Любимых женщин едкий смех.

Не получая вдохновенья,
Лишившись сил на склоне лет,
Среди холодного презренья
Живёт отверженный поэт.

Гоним жестокою судьбою…
Гоним любимой и роднёй…
Бреду холодную порою
Туда, где обрету покой…

Где ты, желанное бессмертье?
Где ты, большое забытьё?
Вокруг сплошное лихолетье,
Одно махровое враньё!

Хочу понять, за что гонимый?
За то, что жил я для других?
За то, что, добрый и ранимый,
Трудился честно для родных?

Да разве это справедливо,
Что труд и совесть не в чести?
За то бранят меня сварливо,
Что должен я свой крест нести!

Нигде я не найду ответа
На этот проклятый вопрос:
Когда же зиму сменит лето,
Когда всё сбудется всерьёз?

И остаётся всё, как было,
Как раньше я гоним судьбой,
Как раньше все воротят рыло,
За то, что просто я такой…

В огромном мире спешат куда-то,
Торопятся стаи машин.
И люди спешат и идут куда-то,
Стремятся достигнуть вершин.
И каждого в мире ждёт кто-то,
А ты – остаёшься один, остаёшься один…

А было ведь всё и ушло куда-то,
Развеялось быстро, как дым.
И нету возврата, бредёшь ты куда-то,
Без права вернуться к своим.
И пусто и грустно, а в результате:
Ты – остаёшься один, остаёшься один…

Растерян я…, куда податься?
Куда не взглянешь… всюду край…
Сквозь слёзы хочется смеяться
Над теми, что сулят мне рай…

Один, как перст. Как вол нагружен,
Под смех тащу тяжёлый воз.
Как человек я всем не нужен,
А лишь как раб или барбос.

Бреду – плетусь устало в гору,
Что набросали предо мной.
От этой доли сдохнуть в пору,
Не пережив насмешек рой.

Куда теперь? Увы, не знаю…
Пути закрыты все вокруг…
Того гляди, сейчас залаю…
Так неудач замкнулся круг…

Все тут живут, смеются, скачут.
Им всё легко и нипочём.
Всем наплевать, лишь тучи плачут,
Когда сдыхаю под дождём…

Накинь ещё мне груз на холку,
Осыпь упрёками меня:
Озлоблюсь я, подобно волку,
Бессрочно ненависть храня.

Умру, но ненависть оставлю.
Она меня переживёт.
На всех врагов моих направлю
Её безжалостный полёт.

Жизнь постылая проходит, от темна и до темна.
День, как ночь в черёд уходит, не истратившись до дна.
А душа, как будто птица в клетке, рвётся улететь.
Ни к чему уж ей стремиться, тяжело на мир смотреть.

Всё, что раньше сердце грело, не согреет вновь его.
Не идёт любое дело и не стоит ничего.
Безразлично и спокойно взор глядит на этот мир.
Всё не нужно, всё далёко. Мир – один, и ты – один.

В этом мире одиноком были верные друзья,
Только нынче все далёко и понять друзей нельзя.
Разбрелись они по свету, бесполезно собирать.
Есть у каждого проблемы, где ж чужие разрешать.

Даже люди, с кем ты рядом вместе был и заодно,
С кем делился каждым взглядом, не помогут… и не кто…
Всё не нужно, всё далёко, больше нечего терять.
Жизнь закончилась до срока, нет желанья продолжать.

Когда уставший выхожу с работы,
Голодный, весь издёрганный и злой,
Со мной всегда идут мои заботы,
Проблемы моей жизни роковой.

Иду я по сверкающему граду,
По серой неумытой мостовой,
А рядом, за высокою оградой
Сверкает храм златою головой.

Старушка одинокая вначале
Пытается мне яблоки продать…
Отчаянье в глазах! Слеза печали…
И в ней я вижу собственную мать…

«Братки» летят на «тачках», насмехаясь
Над теми, кто работает на них.
Им наплевать на тех, кто, надрываясь,
Своим трудом оплачивает их.

Бездомный ковыряется в помойке.
Возможно, он ни в чём не виноват,
Но нету места для него в постройке,
А мне, поверьте, он как будто брат…

Летит легко «мигалка» удалая,
И люди разбегаются вокруг.
Кричит сирена наглая и злая,
Дороги расчищая личный круг.

Кто в ней? «Избранник» или «назначенец»?
«Судейский» или важный «полицай»?
Мне наплевать, что это за «безделец»…
Молчи! Не смей! Его не порицай!

Смотрю на беспризорников я спящих.
Они лежат на грязной мостовой.
И собственных детей, как настоящих,
Я вижу в них, качая головой…

Метро меня голодное глотает,
Чтобы потом в вагон утрамбовать,
И, выплюнув на выходе, чихает,
За доллар, что я должен сам отдать.

Потом я еду к дому «автобасом»,
Где люд теснится жалкою толпой.
Водитель отвечает хриплым басом
На мат густой и очень-очень злой.

Нет дома,… я живу в чужой квартире…
Своя не светит вовсе… никогда…
Такая справедливость в этом мире,
Что бедным только горе, да беда…