Ли Найшева - Царевна. Стихотворения

© Ли Найшева, 2015

© Ли Найшева, дизайн обложки, 2015

© Vanzyst, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

В моей коллекции немного впечатлений.

Я раздаю их постепенно,

тем самым притупляя память.

Запутавшись в словах,

составленных безумным рифмоманом,

выныриваю, ртом хватаю воздух.

И задыхаясь от витиеватых фраз,

обдумываемых в течение недели,

спешу рассказывать.

я читала «дневник неудачника»

ты войдёшь немного загадочный

спросишь – «ну как, интересно?»

но думаешь не об этом

(не о Лимонове то есть)

у нас с тобой другая повесть

лучше бы назвать романом

но на роман пока что не тянем

накроешь мои губы своими

уложишь как ребенка ласково

настойчиво мои ноги раздвинешь

в окно солнце подглядывает

вдруг оно застеснялось

и за облачко спряталось

получилось забавно всё—таки

мы – особые, не все такие

я как на ладони, когда с тобой

как хорошо! глаза закрою

ты во мне и незачем знать

о других; скрипит кровать

сломанная твоим прошлым

теперь стопка книг вместо ножки

нашли конец, хочется пить

принесёшь чай – горячий, пусть остынет

улыбнёшся своей улыбкой

к тебе я до боли привыкла

ты – часть меня, мой Мышкин

князь. твой взгляд необычный

испепелит меня за провинность

и простит капризы

мне и Макса простишь и Кирилла

всё это в прошлом. было

I.

пиво как запах блевотины

выставленного за дверь кавалера

скучного как тот, прошлогодний

жалкого и этим противного

нет больше сил тянуть спектакля резину

жалость вызвал – дурной признак

сейчас, ночью, чтобы утра не запачкать

глупую историю разрублю мечом истины

чего желала – сполна получила

истеричное разочарование

как плата за надежду

и к утру – больную голову

а солнце светит обычно

глазами на пустую бутылку натыкаюсь

и со страхом опускаю в пол —

а вдруг она всему виной?

II.

сижу среди всего старого

пыльный матрас облезлая тумбочка

из чужого окна слышится весёлая музыка

мечтаю уехать навсегда в париж

прошлое выкинуть совсем не трудно

выйду вечером из тесной квартирки

знакомым французам bonjoar кину

любовник увезёт на море в ниццу

он богатый любит меня потому что красивая

а я люблю притвориться будто я – женщина—вамп

спектакль разыграю он в восторге

а когда уснёт поплачу погрущу

и снова стихи писать такие что бумаге стыдно

как зверя невозможно приручить меня

я дикая даже когда печальная

могу быть доброй тихой могу быть злой

а какая на самом деле останется тайной

известной лишь одному – моему учителю

расскажу ему всё изнутри выковыривая

он выслушает выпьет пива поймет

приласкает меня одинокую всеми покинутую

III.

смешное кино как передышка

грызущая тревога до и после

вместо бесконечной когда—то бессонницы

изнуряющие сны – кошмары, мистика

«не уходи» – кричу ему во сне,

но он уходит реально, буднично

закрываю глаза – страшно смотреть вперёд —

что делать мне – прирученной?

снова истерика, горячий кофе пью

с последним глотком понимаю – так надо

в ужасающем прекрасное ищу

так учил бодлер – вспоминаю «падаль»

слезы размазываю по щекам

улыбку на красных губах выдавливаю

«может ещё увидимся» – шепчу – я боюсь

обыденный водоворот подхватит меня гениальную

с последним словом вспоминаю первую встречу

была смелой, легкомысленной дурочкой

теперь все мысли – не совершить предательство

лёгкая меланхолия переходящая в помешательство

страшные слова на белом листе пишу

а вовнутрь загляну – еще страшнее

надо найти вождя, слепо поверить ему

и умереть за воспламеняющую идею

свобода запрещена

смешали с грязью

меня за поведение

безобразное

связали непониманием

не вынесен приговор

умру от молчания

бойкот до сих пор

не метать горохом

кончилось терпение

вокруг да около

осуждение

на ягненка ярлык:

якшается с ястребом

я язвительно

являю ярое ячество

сколько же можно это читать?

истеричный андреев. вечный страх

не оставаться одной, хоть кого—нибудь

найти и вместе в путь

выйти в конце на дорогу

усыпанную многими розами

узнать победу, славу, велИкость

чтоб на шею лавровых листьев

(картина в светлых лучах)

а сейчас ночь, печаль

сижу, пишу а потом на балкон курить

в комнате нельзя – я у родителей

наполняюсь самообразованием

чтоб не остаться фабричной «клавой»

new life по совету друга

и для рифмы – вьюга

завоет за окнами скоро

тоненьким писком, словно хоронят

чью—то надежду – скончалась в муках

а в окне между стёклами дохлая муха

снова холодный рассвет обманет

не суждено летнему сну сбыться

тоскливо станет.

взмахнув ресницами

однако же пора просыпаться

нАскоро утренний кофе

выпить. опаздывая мчаться

на ненавистную работу

ну надо же! первый снег

невинный в своей порочности

ложится на землю

маскирует неровности

в ямки проникает упрямо

и пушистыми лапами

холмы—груди ласкает

а деревья делает бородатыми

как молодой любовник пришёл

застеснялся – расстаял

подготовится хорошо

и снова нагрянет

люблю двуличность нарцисса

нежность его необычную

невинные лепестки

напомнят изгиб руки

девственницы недозрелой

была она смелой —

белая непорочность

пропала однажды ночью

и стала бабёнка жёлтая

мужиками-жизнью прожжённая

желтА как кобыльи зубы

или (пусть ласковей будет)

нарцисса как серединка

что на моей открытке

на крышку немого рояля

закат положил свою лапу

мой гость говорил о славе

как в песок слова его капали

с губ слетало желание корысти

кривился насмешливый рот

кулаки сжимались от злости

и, пугаясь, шипел чёрный кот

не спросив, погасил все свечи

полумрак воцарился на миг

и в лунном неверном свете

была одна тень на двоих

заметна была тревога

в глазах его чёрно-пустых

когда он, наклоняясь немного

часто смотрел на часы

вдруг, не закончив фразы

побледнел и ушел впопыхах

и я догадалась сразу —

он услышал крик петуха

I.

у тех, которые одинаковые

козлиный смех и румяные лица

разговоры скучные – вереницей

текут, уроды зубы скалят