Александр Нартов - Миф о женщине

Я тебя искупаю в фонтанах вин,
Восхищаться тобой не устав,
Чтоб твой образ меня снова вдохновил,
Чтоб душа не осталась пуста.

А потом, оседлавши вдвоём коней,
Полетим прочь от ночи верхом
Над прожитою жизнью, конечно к ней,
К нашей Вечности тихой уйдём.

Ведь так хочется часто прожечь иной
День у дьявола, и без долгов
В путь однажды с единственной женщиной
В продолжение жизни – в Любовь…

Было так безлюдно кругом,
Точно вымерло всё в природе.
Ты ведь помнишь, моя Марго,
Нашу встречу на повороте?

Камень страсти уже в праще
Был коварной судьбой заряжен.
Ты стояла в простом плаще,
Одинокая, как и я же.

А потом, обронив цветы,
Поцелуя оставишь слепок…
В море локонов завитых
Я бросался легко и слепо.

Как Ясон на своём «Арго»,
Уходил я в любви пучину…
Помнишь лето, моя Марго,
В тесной комнатке у камина?

Но зачем я пошёл на риск?
Ах, когда бы не эти главы,
Что сгорели в фокстроте искр!
Ах, когда б не сентябрь ржавый!

Но листки замело пургой,
И других согреют фокстроты…
Ну зачем я, моя Марго,
Близко к сердцу принял остроты?

Только, ведь и ты, онемев,
На вершине дьявольских лестниц
В проклятом венце королев
Выслушала ворохи лести.

Вряд ли быть иначе могло —
Спасший рукопись из пепла, щедр…
Что же, здравствуй, моя Марго!
Помнишь, вышла одна в плаще ты?

Безумный город внезапно замолк,
И в ожидании притихла толпа.
Раздался осени третий звонок,
Поднялся занавесом снегопад.

Мы где-то между с ней пересеклись,
Но отчего так бывает порой —
Она уходит в затишье кулис,
А я – на сцену, играть свою роль.

Усмешка в зале лиц почти невидных,
За ней – аплодисментов нервный залп.
И тут же алых занавесов винных
Струятся ткани, вторя вновь слезам.

Пройдёт антракт, и судеб половины
Привычно разойдутся, бросив в зал
Эмоции тех слов, почти невинных,
Которые ей в спешке не сказал…

Для нас сюжеты давно не новы,
Луна прожектором в небе плыла.
Гулять бы вместе под ней, но, увы,
Достались разные нам амплуа.

Меня слепил бьющий в сердце софит,
Она глядела в зеркальную тьму —
В ней одиночества почерк завит,
Но я в ладони его не возьму.

Мы бились грудью, но разных сторон,
Мы постоянно с ней в разных мирах,
Мы были грудой осколков времён,
Один мир лживый, в другом – боль и страх.

Мне режиссёр-жизнь так много актрис
Давала в пары, но снова во тьму
Одна уходит в молчанье кулис,
Не долететь моему к ней письму.

Прибой бесшумный к валунов щекам
Плескал и полдень задевал.
Тот день бездарным постановщиком
На вечер драму затевал.

Уверенный в успехе полностью,
Без перерыва на антракт,
Ту сцену с ядовитой колкостью
Оставив на последний акт.

А сам по судьбам всё шерстил,
Актёров к пьесе подбирал.
Вся жизнь – театр – прав Шекспир!
А я ей сдуру подыграл.

Был вечер безразлично-каменным,
Как звёзд алмазная пыльца.
В сюжете театрально-камерном
Фонарь и тополь у крыльца,

Где мы молчим вдвоём, растеряны,
Не выучив своих ролей,
Где звёзды все к утру расстреляны
Рассветом в тени тополей.

И, от фиаско чуть хмельной,
Шёл от неё в последний раз.
Мне за спиной её окно
Тускнело парой нежных глаз.

Когда её черты растаяли,
Когда фонарь светить не стал,
Я понял – судьбы мы расставили
Согласно пьесе по местам.

Вся жизнь с глубинами и мелями
Ещё шумит у валунов.
А мы – играли, как умели мы
Спектакль, составленный из снов.

Так, доиграв последний акт,
Ушёл в молчание кулис.
Вся жизнь – театр – это факт,
И я не прочь сыграть на бис.

Рассветный вечер погасил луну,
Огонь её свечи, как лепесток
У раннего утра дрожал в плену,
Но вырваться, увы, не смог.

И на столе моём молчит свеча,
Заря над ней мерцает ранняя,
Где на столе ещё чуть тёплый чай
От твоего дыхания.

Но переломлена любви свеча,
Что согревала нас в ночи пустой,
Где взгляд на взгляд влюблённый отвечал,
И на цветке свечи жил лепесток.

Метался тенью по ночной стене,
Волнуясь в нежности свидания,
Не сомневаясь в верной истине,
Когда заря ночь ранила.

Шанс сохранить всё так один ещё —
Успеть легко расстаться досветла,
И если нежность гибнет и не в счёт,
Хотя бы страсть не подвела.

Какой неживописный натюрморт:
Огнём сереет утро за окном.
Печаль – не страсть, и утро не уймёт
Её ни сразу, ни потом.

Любовь с разлукой горькой венчаны,
Но что-то изменить нам часто лень,
И оставляем гаснуть свечи мы,
Да чай остывший на столе.

В полночном городе бесшумно, как в пустыне,
Где в запоздавший быстро сев автобус, ты мне,
Не оставляя нежных слов и поцелуя,
Умчалась, будто бы с насмешкой, в ночь сырую.

И осень та, что на душе, теперь и в парке
Шумит с дождём неугомонным в перепалке.
Коснулся вдруг ладонью мокрого плаща лист…
Не попрощались мы с тобой, не попрощались…

Нам из-за туч уже не различить созвездий,
В ночном полёте не кружиться больше вместе.
Два силуэта на бульвар не лягут тенью,
Ослабнет двух галактик сила тяготенья.

А может важное мы что-то позабыли?
И затерялись наши чувства в звёздной пыли.
Жестокий космос расставаньем нам заплатит
За мимолётное сближенье двух галактик…

В полночном городе бесшумно, как в пустыне.
Душа, как чай забытый на столе остынет,
А ночь движением одним неосторожным
Её смахнёт и за мгновенье уничтожит.

Но в этот миг, разбивший душу на осколки,
В последний раз я вспомню, как все звуки смолкли,
Как за тобой они в сырую ночь промчались…
Не попрощались мы с тобой, не попрощались…

В полночном городе бесшумно, как в пустыне.
А звёзды, что светили нам, горят поныне,
Но только свод небесный стал каким-то шатким
И разметал созвездья в полном беспорядке.

Им не вернуться, к сожалению, обратно,
Уже не склеить наших судеб циферблата,
Мне не укрыть уже тебя от ветра в шали…
Не попрощались мы с тобой, не попрощались…