Вадим Лучит - Над потоком

Великая книга освобождения даётся тому,
кто может прочесть, усвоить и понять
истинную природу своего бытия.

Твоё истинное Я – есть искра
от огня Самого Бога, и Бог,
который всемогущ и всеведущ,
пребывает в тебе.

Путник Пути Беспредельного!
Знай: всякий раз как итог напряжённого поиска
лишь только в сердце твоём,
словно чистый младенец, рождается истина, —
в то же мгновение,
будто невинный его поцелуй,
твоих уст доверительно-нежно касается вновь
Мой беззвучный Глагол!

От света дневного и от человеческих глаз
как бывает сокрыта песчинка-зерно
между створок ракушки речной,
так Таюсь драгоценной жемчужиною
Я в твоей глубине. —
Знаешь истинно ль, твёрдо ли помнишь
призванье своё ты, хранитель Мой сужденный
в неудержимом потоке
тревожно мятущейся жизни?

Сегодня и завтра,
как тот переменчивый ветер, капризною
или суровой, недоброй —
какой бы тебе ни казалась судьба, —
в каждом случае, над головою твоей
если вдруг раздаётся с небес
оглушительный гром,
значит, рядом с тобой, в тишине незамеченною,
пронеслась уж Моя
среброкрылая молния-вестница!

Даже если тебе
очень трудно бывает порой,
при любых обстоятельствах помни о том:
как для птицы и для мотылька
от земли до неба – один только крыльями взмах,
так же и от тебя до Меня
каждый раз ровно столько —
души лёгкокрылой твоей
лишь одно небольшое усилие!

Жизнь, как утлая лодка,
дана нам одна на двоих.
И всегда, будь ты пахарь, ремесленник
или отважный воитель,
до самой последней минуты
земному, нелёгкому верен призванию,
главного не забывай:
в повседневных трудах и заботах
и в жарком сражении —
Я твой Помощник во всём!

Но когда
в самомненье излишнем своём,
безоглядно и ревностно сам, без Меня,
принимаешься ты за иное нелёгкое дело,
то пусть тебя не удивит,
если в будущем станет, возможно, оно,
как заклятая и ненавистная ноша,
ещё тяжелее вдвойне.

Покорный течению, так же, как все,
на какое-то время то вовсе скрываясь из виду,
то вынырнув снова,
ты щепкою лёгкой несёшься стремительно
в бурном, как в горной теснине, ревущем
потоке событий. —
Один, с высоко вознесённого твёрдого берега,
Я Наблюдаю бесстрастно за пенными волнами
мимо Меня проносящейся жизни…

Может быть,
ты желал бы со Мной поменяться местами?
Но намного практичней, ценней
всё же будет сегодня Подвижность Моя,
словно жидкая ртуть, на твоём в жизни месте,
чем, как преждевременно опустошённая чаша
на пире в разгаре его,
неподвижность твоя – на Моём!

Помни: в дольнем твоём предстоянии
кем или чем бы Я ни представлялся тебе,
в вековой неразлучности нашей с тобой
если, говоря образно, ты —
лишь поверхность бескрайнего моря, —
Я Буду его глубиной;
если же ты подножье и склоны
высокой, увенчанной снегом и льдами горы,
тогда Я – недоступная прочим
твоя же вершина…

Торопливой своей чередой
день мелькает за днём, вслед за ними проходят года…
Из всего, что имеешь ты здесь, на планете,
крутящейся, точно гигантский волчок,
у тебя неизменным
остаётся лишь имя, не более!
Я же отвеку Меняю привычно,
как дерево – листья весною,
лишь только земные Свои имена.

Со школьной скамьи,
ты, как скудною постною пищей,
земными науками жадный питая рассудок,
всю жизнь расширяешь настойчиво
по-человечески суженный свой кругозор.
Как божественным чистым нектаром,
Наукой Небесною,
капля за каплей его насыщая,
Я исподволь Преображаю твоё сознание.

Только ею одною —
великою силою творческой мысли,
как по удивительной сказочной лестнице,
через тебя Я Схожу
до сознанья мельчайшего атома.
Ею же
через Меня поднимаешься ты
к постижению сколь безграничного,
столь же и целостного Бытия…

На своими руками любовно возделанной
и благодарно и щедро
тебя же кормящей земле —
полновластным хозяином хочешь ты жить. —
На то воля твоя!
Но при этом не Я ли, бессмертный, один среди всей
бесконечной Вселенной
по праву Являюсь Владыкою подлинным
жизни самой?

Как монаху-отшельнику
в крошечной келье его,
от вечерней зари и до утренней,
в светлых, возвышенных помыслах вместе со Мною
тебе ночи тьма незаметна.
И недаром тебе без Меня,
часто даже с полуденным солнцем в зените,
как в глухом подземелье,
бывает темно!

Видишь:
как докрасна раскалённое жерло вулкана,
вокруг жизнь бурлит. —
В самой гуще её Я с тобой
«…во все дни до скончания века»!
И даже тогда, когда всеми оставлен, забыт,
или где-то в чужой стороне,
вдалеке от родных и друзей, ты томишься
от кажущейся бесконечною с ними разлуки, —
давнишний, таинственный твой собеседник,
способен бываю тебя разлучить Я
с твоей неотступной тоской.

Так легко и беспечно,
как ветер, что носится вольным везде
по земному простору,
ты дружбу заводишь и с этим, и этим…
и столь же беспечно её разрываешь.
Однако лишь с теми, кто сами
с бесхитростным сердцем и чистой душою
настойчиво ищут
глубокой и преданной дружбы со Мной,
в полной мере однажды,
становлюсь доверителен Я!

С различных, высоких и низких, трибун,
преисполнившись лучших намерений,
ты, словно некий усердный пастух человеческих душ,
этот мир призываешь к любви и добру. —
Я ж, как щедрые недра, безмолвный,
свободный, как солнечный ветер,
и денно, и нощно добро и любовь
рассылаю по миру…

Уже с первых шагов твоих здесь,
на коварной и полной превратностей,
будто пролёгшей по топкой трясине,
житейской тропе,
тебе Я лишь – надёжная твердь, и от многих
незримых и явных врагов
Я – Защита твоя!
Хоть на ней же нередко и ныне
как то ни прискорбно Мне видеть,
Мой собственный главный,
пожалуй, единственный враг —
это ты!

…И всё-таки есть веский повод
к тому, чтобы не утерять оптимизма. —
Потому как, воистину, было бы легче,
в пути не встречая препятствий,
при солнечном свете тебе
пройти мимо цели своей,
чем, пусть даже во мраке, совсем отклониться
с Моей, проходящей сквозь душу и сердце твои,
нескончаемой звёздной Дороги.

Кто Я? – Твои честь и глубинная суть,
Твой небесный Отец!
И ещё одну тайну Открою тебе:
в жажде всепоглощающей, вечной любви,
если сердцем и помыслом каждым своим
ты сольёшься со Мной, – сей же час,
как в бездонный духовный сосуд,
всё собой заполняя,
стремительно, с шумом, в тебя опрокинется
море единое Жизни!