НунЭ Аразян - В лабиринтах свободы
- Название:В лабиринтах свободы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Ридеро»
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-4474-2046-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
НунЭ Аразян - В лабиринтах свободы краткое содержание
В лабиринтах свободы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В лабиринтах свободы
НунЭ Багратионовна Аразян
Посвящается маме, брату и четырем близким мне душам
© НунЭ Багратионовна Аразян, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Поворот I
Им
В лабиринтах свободы (траектории героев Кафки и Набокова)
Оставьте! – сказал Цинциннат. – Здесь
не может быть беспорядка, тут только перемещение.
В. Набоков. Приглашение на казньПрочитав подряд «Замок» Кафки и «Приглашение на казнь» Набокова, можно заметить, что как приговор к смерти, так и бесконечная неизвестность жизни могут уничтожать одинаково сильно. Так, главный герой «Замка» К. пытается занять назначенную ему должность землемера, в которой ему почти безмолвно отказали, как только он прибыл. К. перемещается между топологическими точками, проходя своеобразный лабиринт, то приближаясь к цели, то отдаляясь от нее, (внезапно оказываясь ошибкой по отношению к непонятному ему правилу Замка, которая еще больше отчуждает его от других, как кажется К., это правило знающих), то, обретая надежду, при прохождении через иллюзию нужности и полезности кому-то, пытается достигнуть Замка.
Достижение Замка посредством возможности разговора с чиновником Кламмом – это реальность или то, что существует только в воображаемом К.? Кламм – это тот, с кем можно встретиться? Или он существует только как упоминание, как недостижимая цель, как желание? Произведение не дописано до конца, а это значит, что мы не знаем, встретились ли К. и Кламм. Но, как и всякий лабиринт, и этот должен иметь центр и выход, если, конечно, он сам не является ошибкой, ведь К. страшно действовать в ненадежности, искаженности понятий, обмане, внезапных переменах, которые он хочет и должен сам остановить, дабы не быть втянутым в дурную бесконечность жизни. Валерий Подорога замечает: «когда К. впервые вступает в пределы замка, именно тогда он ближе всего к нему, его последующий путь есть непрерывное удаление. Расстояние, которое необходимо пройти землемеру К., чтобы попасть в Замок, бесконечно, и чем больше он стремится осмыслить свой путь, тем в большей степени его путь искривляется и уводит его от желанной цели» 1 1 Подорога В. Франц Кафка. Конструкция сновидения//Подорога В. Выражение и смысл. М.: Ad Marginem, 1995. С. 397
. Действительно, все эти барьеры, законы, непонимание делают лабиринт только запутанней. По мере того, как все большее количество людей знакомятся с К., или узнают о нем, К. удаляется от центра лабиринта. Насколько близко К. сходится с каждым новым человеком, через которого, как ему кажется, он мог бы достичь замка, настолько он и отдаляется от своей цели. Возникает ощущение, что лабиринт имманентен тем, кто в него входит. Нет никакого лабиринта самого по себе, напротив, лабиринт усложняется и пересоздается всеми траекториями, которые в нем прокладываются, как если бы он существовал как смена перспектив и проекций, в фокусе которых оказываются лишь те, кто в нем находится, а не как конструкция с центром, которую нужно достигнуть.
Ужас, который возникает при чтении «Замка» Кафки – это ужас от сомнения в том, что Замок существует как некий «высший объективный порядок», который можно пытаться понять и, тем самым, приблизиться к нему, и догадка, что замок существует лишь постольку, поскольку каждый из нас считает его таковым, относясь к нему соответствующим образом. Это история «Бог умер», инстанция высшего порядка смерти, рассказанная на кафкианский лад. Поэтому маятникообразный ход, который приводил к центру классического лабиринта, здесь перестает работать. Лабиринт греческих мифов – это место, где находят себя. Лабиринт Замка – это лабиринт бессмысленности, в котором мы теряем надежду обрести знание тайного порядка вещей. Лабиринт Бога заменен бюрократической системой. А значит, и движение в нем задается не Богом, а нами самими.
В основе архаического лабиринта лежит крест и траектории маятникового движения вокруг него, образующие стены. Поэтому «лабиринт может иметь округлую, прямоугольную форму или же форму многогранника. На общую схему дорожки лабиринта различия формы не оказывают никакого влияния» 2 2 Керн Г. Лабиринты мира. СПб.: Азбука-классика, 2007. С. 9
.
Следуя маятниковому движению, «несколько раз человек приближается к цели только за тем, чтобы дорожка вновь отвела его в противоположную сторону» 3 3 Там же. С. 20
, прежде чем он достигнет центра. Человек, выходящий из лабиринта архаической мистерии совсем не тот, кто входил в этот лабиринт, – это человек, переродившийся для нового уровня существования. В центре лабиринта происходит смерть и новое рождение. Лабиринт это еще и танец, которым Тесей отмечает благополучное завершение своего испытания, достигнув Делоса. В Греции танец, ритуально повторяющий ход по лабиринту, называют «танцем журавлей» и исполняют ночью. В рисунок танца также встроено маятниковое движение: сначала движение влево – в сторону смерти, далее цепочка танцующих меняет направление, не замыкая круг. Стоящие в цепочке первыми, почти обойдя круг, поворачиваются в обратном направлении, образуя вписанную в первую вторую окружность, так что те, кто стоял в начале цепочки, двигаются в противоположном направлении, параллельно тем, кто стоял в конце цепочки. Круги вьются, раскачиваясь как маятник. Таким образом, архаический лабиринт был и особенной построенной конструкцией, и рисунком движения тела, устремленного к трансформациям. Лабиринт – это превращающееся тело.
К. кажется, что он переходит из одной части лабиринта к другой, чтобы достичь центра Замка, но на самом деле, подспудно, у читателя рождается страшная догадка, что К. нисколько не продвигается по лабиринту к Замку, он только меняет перспективы, в каждую из которых его вовлекает встреча с новым персонажем романа.
В отличие от К., Цинциннат из романа «Приглашение на казнь» с самого начала знает о смертном приговоре, но не знает, скоро ли он умрет, а, следовательно, не имеет возможности решить, что стоит сделать в промежуток остатка его жизни. В его власти только брать перо и бумагу и писать, пока тюремщик Родион еще не выключил свет. Стоит отметить, что всякий раз, когда Цинциннат выходит на свободу, она не пробуждает в нем ничего, кроме воспоминаний о невозвратном прошлом, что свидетельствует о том, что его свобода – это не свобода продолжения жизни или создания ее новизны, его свобода – это свобода выдвинуться в смерть.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: