Владимир Шебзухов - Басни, притчи, детское

Варя, выразив восторг,
(Кто додуматься бы смог),
Подождав немножко —

Только в нашей, знать, семье,
Лучшая, на всей земле,
Есть своя матрёшка!»

Оценка папу огорчила.
Принёс его Георгий тройку.
Не так была б обидна двойка…
Весь вечер, ведь, вчера учили!

«И, как такое вдруг случилось?
Аж верить мне не хочется!»
«Меня с Маринкой посадили…
Не мог сосредоточиться!»

Причина папин гнев смягчила,
Не стал сердиться он на сына…
«И впрямь – подумал – Красота,
Пусть… «страшная», а, всё же – сила!»

Водитель у папы был Виктор Петрович.
Денис, сторонился, боялся его.
Лишь имя услышит, во рту словно горечь,
Не может понять почему, от чего?!

Толь, пахнет Петрович пахучим бензином,
Толь, что-то бормочет – вокруг не поймут?!
Спросил он у папы про «странное» имя,
Ведь все, почему-то, его так зовут.

«Наш Виктор Петрович – давно уже взрослый!
Для всех, только в детстве, он Виктором был.
Детей называют по имени просто…
А, папино имя, моё, не забыл?»

«Я помню! Зовут тебя, папа, Иваном!»
«Так, значит, лишь вырастешь, как будут звать?
И кто ты? Подсказывать взрослое имя не стану.
Ведь с этой минуты, ты сам должен знать!»

Тут, страх с удивлением пал на Дениса.
Однако, со знанием, чётко, на совесть,
И, хоть голова, поневоле, повисла,
Он, всё же, назвался – «Денис я… Петрович!»

На папиной шее расселась Танюша.
На даче, одной, без подружек, ей скучно.
«Давай-ка, мы, папа, от этой стоянки,
Поскачем до озера через полянку!»

Рад папа, что дочка на шее его,
Пустился он вскачь со своим «И-го-го!»
Однако, до озера лишь «доскакал»,
Признался Танюше, что очень устал.

Сочувствуя папе, его понимая —
«Что очень устал ты, конечно, я знаю!
Не стану тебя никуда больше гнать,
Поскачем с тобой на стоянку опять!»

Уж отболела Ларочка
Простудою своей.
Общаться с папой, с мамочкой,
Ей стало веселей.

Её выздоровления,
Осталось ждать чуть-чуть.
(Хвораем, боле менее,
Мы все, когда-нибудь)

Последние таблеточки,
Что доктор прописал,
Глотать осталось деточке.
Тому и час настал.

Напомнили таблетку взять —
Принять её пора.
«Ты не забыла, что нельзя
Ни есть, ни пить с утра?

А почему вдруг глазки в пол?
Никак, с едой, что было?
Ведь помнила всё до сих пор,
Неужто позабыла?»

Призналась дочь, как на духу.
Обманывать не стала.
Хоть крошки не было во рту,
Но слюнки, всё ж… глотала!

Уж накатались на качелях,
Подружки, в самом деле.
Всё хорошо, когда всё меру.
На лавочку присели.
Наскучила зевота им.
Знать, скука, всё ж взяла своё.
«Давай, подруженька вдвоём,
С тобой пофантазируем? —
Хотела бы ты птичкой стать?
Я ласточкой была б.
Могла бы в облаках летать,
Красивою слыла!»

«Пожалуй, вовсе никакой,
Я птичкою не стала.
И в облаках летать одной,
Покажется мне мало!
Ведь нужно, чтоб одной летать,
Терпения набраться.
А клюв, об этом надо знать,
Мешает… целоваться!

У сыночка в спальне тишь,
Но неймётся маме,
Посмотреть, как спит малыш.
Маму – понимаем!

Шёпотом, не разбудила, чтоб:
«Спишь уже, мой мальчик?
Знать, во сне к тебе пришёл
Твой любимый зайчик!»

И сыночек ей сквозь сон:
«Сплю давно я, мама,
Но, пока, он не пришёл,
У меня… реклама!»

Съезжал, как-то, с горки на санках Серёжа.
Для этой езды, хоть, довольно подрос,
Всё ж выпал из санок, да так, что (о, Боже),
Не просто упал он – расквасил свой нос!

Опух его носик, всем жалко Серёжу.
Стараются сладостями угощать.
Понять окружающих кроху не сложно,
Ведь жалко болявеньких, как не понять?

Нежданно вдруг мама ему предложила:
«А, хочешь, мы в гости с тобою пойдём?
Постельного не назначали режима.
А чем уж заняться в гостях, мы найдём!»

Стал грустным малыш от такого вопроса.
Что дома сидит, так не рад он и сам.
Но маме ответил «С таким-то вот носом,
Нельзя ни гулять, ни ходить по гостям!»

С сыночком своим согласилась, вестимо.
Пусть время, что лечит, послужит и нам…
Зашла, как-то в комнату детскую к сыну.
Игрушки разбросаны по сторонам.

Серёже с досадою мама сказала:
«Ответь, наконец, на вопрос мне такой,
Ответить по-взрослому время настало,
Когда ты начнёшь убирать за собой?»

Стал грустным малыш от такого вопроса.
Но был уж готов на такое сказать.
И маме ответил «С таким-то вот носом,
Нельзя мне никак за собой убирать!»

Катюша гладила кота
У своего подъезда.
«Какая же ты Красота,
Как… кошечка-невеста!»

А рядом проходила мимо
Старушка по дорожке.
«Люблю животных этих милых,
Но гладишь ты не кошку!»

От той Красы не отступила
Катюша ни на шаг,
Тихонечко проговорила:
«Знать, милый ты… кошак!»

Ответить Павлика просили,
Считает ли себя он сильным?
Павлуша смело отвечал,
Что в их семье два силача:

Он – очень, очень слабосильный,
И, папа, просто, просто сильный!

Возле Митеньки больного
Папа с мамой охали.
Оттого что вдруг такого
Видят сына, плохо им.

Тем их успокоил Митя —
«Мама с папой, не грустите.
Пусть пока больным зовут,
Я ж до свадьбы заживу-у-у!»

Толи скрип, толь шум дождя,
Слышится вдруг маме.
Видит, в комнату войдя,
Дочку на диване.

Удивления полна —
«Взрослая ты, вроде,
По дивану, знать должна,
В туфельках, не ходят!»

«Вот опять мне не дают,
Поиграть в игру свою!» —
Но ответила, однако:
«Не хожу, а прыгаю!»

Не нравилось утром есть манную кашу,
Отнюдь не капризной, воспитанной Даше.
Но кашу, что мама давала с утра,
Доесть до конца, никогда не могла…

Сказала за завтраком, но извиняясь:
«Я есть эту кашу уже не могу!»
У мамы, однако, лицо поменялось —
«Наверно, придётся звать Бабу-Ягу!»

Восторг с изумлением был, в самом деле.
Сумела со стула аж на пол присесть.
«Ты, правда, так думаешь и неужели,
Что станет Яга, кашу манную есть???»