Элина Плискун - Изваяние пустоты…

Любовные письма,
звонки без ответа.
Порочное небо —
холодного цвета.

Печалью во взгляде
застыл знак вопроса.
Записка во смраде
и смотрится косо.

Ломаются спички
в конце переписки.
Листаю странички,
какие-то списки

друзей и знакомых,
где нет… тебя,
и в одиночестве
сгораю дотла.

Молю! но не слышишь.
Кричу! – в пустоту.
Царапаю кошкой
полночную мглу…

Зачем расставанья,
к чему разговоры,
совместные планы,
обиды и ссоры?!..

Твои иллюстрации —
моя мотивация —
и злость на овации,
на толпы «людей».

Фуршет. Красно-белое
вино чуть не спелое.
Амбиции – бренное.
Для мира – никто .

Мы вечная память
затёртых листов.
Поэты – мечтатели —
ценители слов.

(написано совместно с Яромиром Горбачёвым)

Элина: – Прижимая к груди,
отторгая все боли,
согревая дыханьем
бутон чёрной розы,
вдыхая убитой
дурманящий запах…
На кладбище быть ей,
и как тут не плакать?!
Любовь нас свела
внезапно со смертью…
Я здесь… и жива,
ты в сердце бессмертен.
Что тексты из песен?!
Так мало… и грустно.
Всё просто. Но нужен,
чтобы только послушать…
Яромир: – «Конец переписки» —
как хлыст или выстрел…
Гоню от себя
невесёлые мысли:
Наверное, надо
смириться с разлукой…
Но дождь, как назло,
неустанно и гулко
Стучится в стекло,
бомбардируя нервы
Неслышимым стоном:
неверный – неверной…
Застыл в ожидании,
скорбный и дикий,
В глухой тишине
мне мерещатся крики…
Элина: – Я словно в кошмаре
ловлю пустоту…
Молю! Забери,
ведь иначе умру!..
Яромир: – Темницы в сердцах —
не в застенках и башнях.
Мы так не похожи
на нас же вчерашних.
Элина: – Затертых листов,
освещенных свечами…
Яромир: – Кровавые строки,
мерцая, звучали.
Элина: – Запутанный танец
жестоких реалий…
Яромир: – Погибший пегас
стал добычей шакальей…

Не суждено судьбою свыше
нам вместе быть…
творить… любить…
Но находясь у кромки крыши —
остановлюсь…
и буду жить.
И буду наблюдать со стороны,
как ты живёшь,
поёшь, рисуешь…
И лишь безмолвный крик души
застынет в горле…
Не проглотишь…
Мне слёзы обожгут лицо,
их ветер вытрет
и осушит…
И грудь наполнится свинцом,
что сердце жжёт…
и тут же рушит…

Лишь изваянье пустоты,
её безликое молчанье,
минуты адской тишины,
дыханье тени за плечами
и свеч мерцанье на стене,
роняет блики от печали…
Жестокий Демон во плоти
на струнах нервенных играет,
я об одном молю: «Уйди!
А Свет приложится с годами…»

Я напишу собой Симфонию любви.…
Затем предам огню – под аромат магнолий.
Дверь в старый склеп – чуть тронь и отвори:
сама, сквозь стужу дней, её я не открою!
Пусть буду биться птицей о стекло