Ирина Нуар - Мартовская к…

Новизны
мы не искали между нами —
сложился так событий ход.

Я не «вписалась» в поворот…
А твой perfume – купаж желаний
из концентратов страстных нот —
подскажет смело:
«Да… jackpot»

И губы требуют стать данью.

И нежной дымкой аромата
окутал утро запах кофе.
Ночным волнением объята —
губами балую твой профиль,
касаньем трепетным признаюсь
в желанье ближе быть. Похоже,
я разбудила тебя. «Каюсь», —
язык вальсирует по коже.
Ласкаю простынь страстью смята,
ну подожди ещё немного —
истома плавит так приятно.
«Изнемогаешь, недотрога?», —
дрожу в предчувствии ответа.
Рукам податлив ты. Ты хочешь!
В глазах – «люблю» небесным цветом,
и продолженьем нашей ночи
в просторной спальне, как когда-то
ты пьешь стенания на вдохе.
А нежной дымкой ароматной
вокруг витает запах кофе.

Я предлагаю Вам сегодня без игры,
без предисловий и «природных» отступлений,
на ограниченности шелковой постели
не ограничивать любовный свой порыв.

За мишурой непринужденных «эпиграмм»,
что занимали время встреч наполовину,
в себе Вы скрыли, сударь, страстного мужчину,
меня принудив быть не той, кто нужен Вам.

Долой одежду,
я – хочу,
я Вас хочу!
Долой занудное
излишество
приличий!

О, как приятно Вашу силу увеличить,
не уменьшая Вашей нежности ничуть.

А губы требуют. И не повествований.
Бесцеремонность рук граничит с беспределом.
Под звуки громкие неровного дыханья
сознанье плавится горячечностью тела.

Движеньем смелым —
по раздвинутым коленям,
и страсть настойчива,
и я – не недотрога.
Короткий вдох,
ещё,
толчок,
проникновенье!
И взрыв желанья
в эпицентре диалога.

Осенний вечер вожделенья стоном вспорот.
Взгляд многословен, ненасытен и порочен.
И провоцируют касанья дерзкий голод,
как обещанье неспокойной долгой ночи.

Признак доступности губ сводит сомненья на нет,
влагой обещанных ласк
хочет раскрыться «бутон»…
Будешь ты сладостно груб, мой разрезая корсет?

Будешь!
Да ты и сейчас чувственностью истомлён.
Памятью – не пренебречь.

Выстрадан.
Только не лги!
В приступе страсти февраль
стоном полночным исчез.

Признак серьезности встреч —
«пьеса в четыре руки»:

ты,
черным глянцем – рояль,
музыка,
Chianti
и секс.

Раба страстей?

Быть может

Если
«хочу» стихийное твоё
меня опять настигнет в кресле,
и наслажденья окаём
сплетет тела на время вместе —
к безумству ты приговорён:
мы вознесёмся в поднебесье
и нежность выплеснем вдвоем.

Раба волшебных поцелуев?

Пожалуй.

Губ изгибом пей
желанность встреч. Тобой рифмую
в шелка «одетую» постель,
где пламень румбы неминуем.

Околдовать меня посмей —
и тотчас счастьем избалует
тебя

раба
любви
твоей.

Я укушу тебя… несильно
за мочку уха.
А потом
я язычком любвеобильным
сосок побалую.
И стон
протяжный выпью с влажной плоти,
играя пальчиков «замком».
Тебя давно мой жаждет ротик,
чтоб… необычно, «с огоньком».

Приемля поз разнообразье,
я разыграюсь у окна.
Тебя – за локоны в экстазе
ко мне поближе,
и сполна
«глумиться» буду
сверху,
страстно —
на кресле,
стуле.

Глубина
движений слаженно – прекрасных
пусть насладит нас допьяна.

***

Кусаюсь я не очень часто —
«бушует», видимо, весна.

Ты так долго ждал
встречи tete a tete —
много бы отдал
за мой пылкий бред,
за постельный шелк,
кружево белья,
за моё «ещё»
в круге забытья.

Ты давно желал
объявить мне «мат» —
в омуте зеркал
утонув стократ,
обласкав изгиб
моего бедра,
достигая вмиг
пика волшебства.

Ты хотел познать
страсти непокой,
проведя без сна
эту ночь со мной.
Ненасытность губ
пусть задаст нам тон…

…лишь сердечный стук…
…лишь нежнейший стон…

…А в моей душе
всё звучит тобой:
я люблю уже,
пылкий мой герой.

В горле – чувства ком,
но храню секрет:
обо всём – потом.
Расшнуруй корсет.

Не уходи, – прошепчу я.
Прелестным мгновеньям
дай распуститься сполна.
И побудь ещё близким,
милый мой.
Буйный характер твоих откровений —
не превзойденный никем ещё сладостный изыск.

Как взаперти – не дышала.
Расправила чувства
только сейчас, словно крылья.
Пусть яркие вспышки
терпких желаний наполнят пространство.
Так пусто
было проснуться с тобою не рядом.

Ты слышишь?

Музыкой тел насладимся.
Дуэтом – к финалу,
как к сотворению.
Незабываемый натиск
нашей взаимности.

Нужно для счастья так мало…
Как обожаю я запах и цвет твоей страсти.

Пристегни ремень. Я обожаю скорость.
И педаль под туфелькой – не ждёт пощады.
Не скрывай желаний. Бесполезно спорить
с обнаженностью лихой «наяды».

Смелым росчерком накроет страсть обоих
и неистово сплетет тела в поэму.
Я хочу тебя «читать» всегда запоем
и пленяющим навек рефреном.

Пусть дыханье наших вёсен – наше кредо.
Вознесемся в апогей опять дуэтом.
В этой жизни ты мне неизбежно предан.
Пристегнись. Я обожаю это.

А на крышке рояля
хаотично разбросаны ноты.
Черный шёлковый глянец
отражает волненье свечей.
Я хотела немного
поиграть тебе легкое что-то.
Ты хотел насладиться,
но не только игрою моей.

Безупречны движенья,
из свидетелей – ряд черно-белых.
Возбуждает прохладой
и величьем своим инструмент.
Ты с листа без ошибки
мне читаешь прелюдию тела.
Я – ритмично внимаю
не по клавишам, а по спине.

Мягким воском – от страсти,
воедино с тобой такт за тактом.
И танцует, и стонет
в зеркалах отраженье двоих
в приоткрытом портале
от «сейчас» – в бесконечное «завтра»
под мелодию сердца…
этой ночью в четыре руки.