Андрей Шлапак - Записки таксиста

– Да не будет суда! Не будет! Это я тебе говорю Азим Юсуфов! Ты на кого замахнулся коротышка?!

– Да вы вроде, Азим Ханукович, пониже моего будете, – заметил майор.

Азим действительно был не высок ростом, но, тем не менее, в полной мере соответствовал поговорке: «Мал клоп, да ванюч».

– Вы не горячитесь, Ханукович. Ладно, я человек привыкший, но вот в СИЗО народ другой – буйных не любят. Как бы, какая камерная неприятность с вами не случилась…

В этот самый момент неожиданно для Казаков Азим вскочил из-за стола и отвесил ему с правой хук, угадив прямо в нос. Удар оказался увесистым настолько, что Степаныч слетел со стула, забившись в угол. Кровь хлынула ручьём из носа майора. Мент поплыл. Азим нащупал под столом кнопку вызова и нажал её. В комнату для допросов зашёл сержант.

– Сделайте что-то с этим дерьмом! – в приказном тоне Азим кинул сержанту, небрежно махнув рукой в сторону Казакова.

Судя по ошарашенным глазам сержанта, сложившаяся ситуация была для него явно нестандартной. Быстро придя в себя, сержант позвал старших, после чего увёл Азима Юсуфова в камеру, а над Степанычем принялись хлопотать прапорщик и младший лейтенант из оперчасти СИЗО.

«Лексус» Прохора подкатил к элитной кофейне «Дон Марко», где его уже ожидал Казаков. Кофейня располагалась на центральном проспекте города, проспекте Ушакова в квартале от железнодорожного вокзала. Данное заведение стало излюбленным местом для встреч парней «при делах».

– Кто это тебя, Степаныч, так припечатал? – поинтересовался, помешивая свой кофе, Прохор, любуясь при этом сломанным фиолетовым носом мента, небрежно заклеенным лейкопластырем.

– Да, Азим – сука! – возмутился тот.

– Ну, оно и понятно. На ровном месте – вышак, – колко заметил Прохор, положив на стол конверт.

– Что это? – поинтересовался Казаков, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Деньги на накладные расходы. Да не бойся ты. Бери. Я тебе поверил, а тебе слабо? – молвил Прохор, глядя пристально в глаза менту, в то время как Степаныч отведя свой взор и включив «третий глаз» мониторил пространство, пытаясь найти, чей-то корявый следящий взгляд. По сути, встречи в непринуждённой обстановке за чашечкой кофе, с местным уголовным авторитетом по прозвищу Прохор, которые в последнее время стали регулярными, уже были компрометирующими для майора УБОПа, не говоря о «подарке» в конверте. В сложившейся ситуации жадность Казакова положила на лопатки его страх. Призовой фонд был велик. Игра стоила свеч.

Херсон был общепризнанным Городом невест. При Союзе «красоту» сюда завозили отовсюду. Текстильному комбинату нужны были женские руки. Из сельской забитухи девчонки, выросшие на картошке, сале и хлебе с молоком с большим удовольствием перебирались в городские общаги, чтобы стать ткачихами, прядильщицами, красильщицами. Хотя, чего лукавить, самым главным для них, было выйти замуж за городского, и для воплощения мечты все способы были хороши.

Сейчас, спустя много лет, по городу плавно перемещаются внучки тех первых переселенок. Приодетые и подкрашенные, приправленные ароматом, кем-то и за что-то подаренных дорогих французских духов, они поступью цариц, но в гораздо более откровенных нарядах, не скрывая всех своих достоинств, вступают в борьбу за место под солнцем.

И вот её пригласили в ресторан. Она готовится к этому действу особо. Приняв ванную, дива облачается в доспехи, дорогое бельё, доставшееся, как трофей от прошлых встреч. Ей кажется, что в этот раз она уж точно не промахнётся, и её отношения с мужчинами перестанут быть одноразовыми. Она недоумевает, почему так получается, что со второго, а иногда и с первого раза к ней теряют интерес. Ведь всё при ней. Есть чем брать быка за рога. Только ей невдомёк, что бык не бык, а гораздо более утончённая натура, чем ей показалось изначально. Он пытается разглядеть в ней, то чего нет в других. Он бы и сам рад поставить точку в, до неприличия, большом количестве своих интрижек, но красота при отсутствии глубокого содержания уже давно не заводит его и в окончании каждой, им написанной, главы одни многоточия…

И вот к подъезду подъехало такси. И тут выходит она. Из обветшалой хрущёвки, которую в любой цивилизованной стране не то чтобы уже давно снесли, её, вряд ли бы даже построили. Из этого чуда архитектуры выходит брюнетка с длинными волосами, умеренный макияж больше подчёркивает, чем украшает, ведь нет смысла украшать и без того красивое. На ней синие платье выше колен, которое без какой-либо интриги повествует о том, как хороша хозяйка. И без того длинные ноги удлиняют высокие каблуки. Под её одеждой прослеживаются очертания сексуального белья и это неспроста. Обветшавшие мужчины, смерившиеся с тем, что такая красота проходит по касательной к колесу их жизни, поворачиваются, тоскливо смотря ей в след, словив себя на мысли, что опять кому-то повезло, но только не им.

Она садится на переднее сидение, приветливо здоровается с водителем, говорит, куда и таксист покорно везёт её к тому, кто сегодня весь вечер будет с ней болтать за ужином обо всём и не о чём, а ближе к полуночи положит её на спину в одном из номеров, в котором изо дня в день, из ночи в ночь придаются любовным утехам горожане и горожанки, желающие, не смотря на глубокое проникновение внутрь друг друга, сохранить нейтралитет в своих отношениях.

Поначалу ей кажется, что не сегодня. В следующий раз. Где-то она прочла, что если в жизни не складывается, то нужно менять модели поведения, но потом она ловит себя на мысли, что встреча без интима, все равно, что Крым без моря и достопримечательностей. Бросаясь в омут с головой, она в очередной раз попадает в уже привычный для неё замкнутый круг, с каждой новой встречей всё больше напоминающий ей мёртвую петлю.

Она листала журналы, дискуссировала с подругами, смотрела порно, пытаясь понять, что им ещё надо. Жалко, что только умных книг не читала. Девушка без царя в голове, лёжа на лопатках, крепко сцепив ноги за спиной у очередного резко входящего, выйдя в астрал, с недетской наивностью, надеется на чудо. Только чудес не бывает. В очередной раз она поймёт это, когда, так и не дождавшись желанного звонка, сделав привычное усилие над собой, наберёт его. Он сухо без эмоций ответит, что сейчас занят, только она понимает, что «сейчас», значит навсегда.

Света была птицей низкого полёта, которая не отличалась особым умом и сообразительностью. Поэтому мужчины её любили, но только одну ночь. Девушки, подобные Светлане, в учебнике по «Вуменологии» были выведены в отдельный вид и значились, как «дурачка редкая». Несмотря на слово «редкая» таких пернатых, как Света, вы не найдёте в Красной книге. В природе их всегда в избытке и это печалит. Светлана работала в банке кассиром-операционистом и с нетерпением ждала каждой субботы, чтобы вместе с кем-то из своих подруг выйти в свет.