Марина Завьялова - Дыхание Москвы. Стихотворения и рассказы

Зачем вы вдруг расслабились?!
Разъелись всяких пицц?!
Пивком с лихвой заправились,
да раскормили птиц?

Ну праздник, независимость России отмечаем.
Подумаешь, белиссимо… Сухарик лучше с чаем…

И держат деток за руки мамашки у пруда
Так больно, что заквакали лягушки от стыда.

У шумного мужчины есть ножик, спичек много
Понятно оттопырены карманы у второго…

Россия! Независимость! Расслабились не солнце.
Какой мосточек? Видимость.
Прозрачен пруд до донца.
Так думает всегда всяк русский человек.
Плохого ждёт – беда!
Наш крест, наш бой навек…
……………………………………….
В чудовищно красивом местечке у пруда
Июньская, блудливая, глубокая вода.

Как прекрасна в России культура!
Опьяняет размахом душа.
Глянцем светится литература,
Даже золотом… Всласть, не дыша,
Алчно книгу за книгой «глотаем»
Жаром пышет пелевинский ум,
Если тонкостей не понимаем —
Ничего, есть Марининой бум.
Алой кровью, подтекстом всесилен
Странный изверг Сорокин. Опять
Та же песня – не хватит извилин,
У Устиновой будем стрелять,
Плакать от равнодушных подонков
И вкушать бабский ласковый вой…
Точный выпад! И в эго-воронку
Вдруг затащит Минаев с собой.
Если нравится смысл глубокий,
Сочный Рубиной Дины роман
Нас спасёт. А с небес синеокий
Ангел вмиг распознает обман.

Цветочки-лютики скошу я,
Прослушав быковский стишок
Про миллионщика-бушуя.
Про дядю Стёпу – «вилы в бок»!

Про ё-мобили и девчонок,
Про депутатов, Куршавель.
А солнце жарит до печёнок,
Да соловей пускает трель.

Комар гудит, кусает ляжки,
В мозгу забрезжил олигарх.
В костюме, с лицевой подтяжкой,
Так импозантен, просто ах…

Но у меня своя лопата,
И вилы зацепили пень…
Прочтут по радио когда-то,
Как я косила эту хрень!

Удел поэтов – одиночество.
Судьба торговцев – обывательство.
Торгуют первые лишь творчеством.
Вторые – чутким издевательством.

Считать поэтом – оскорбительно.
Считать торговцем – в духе времени.
Читать стихи всегда волнительно.
Монеты льнут к любому племени.

Как быть с культурой, всё потеряно?
Ей смерть? Так в гугле лозунг высечен?
Торговцев в городе немеренно.
Поэтов же чуть больше тысячи.

Но выход есть Ведь ночью белою,
Пока заря не разыграется,
Поэт на бирже ставки делает.
Торговец – над стишками мается…

Полёт, разлуки, танго и огонь!
На звёзды посмотреть, да с пистолетом!
Костюмчик знатный, а в душЕ гармонь.
Из прошлого ворвался к нам с приветом.

Там, в 90-ых, царствовал «блатняк» —
Последствие свалившейся свободы.
А одноклассников моих за просто так
Двоих убили в эти злые годы…

Зачем-то ухо надобно держать,
На визг срываться – видно, «для фурора»
Промеж куплетов яростно жевать
И микрофон ломать – «без разговора».

А море крови заливает зал.
Разбить с размаху жизнь совсем несложно.
Уйти легко «в отключку» и в астрал.
От женщины красиво – невозможно.

Хоть миром правит вечный дуализм
Плохих парней и барышень холодных,
Зачем России этот бандитизм?
Не может без людей таких… свободных.

Пусть принцев нет на свете – «ясен пень»,
А я, наверно, всё ж не Клеопатра,
Но самый лучший, яркий, светлый день
Не заходил вчера… А будет завтра!

Божественная тварь. Как мило.
Оксюморон и моветон.
На небе чёрное светило.
Воткнули флешку в патефон.

С зелёным заводным квадратом,
Случайно ключик проглотив,
Малевич спит. И громко матом
Врач лечит в богадельне Склиф.

В лесу весёлые вороны
Клюют лисички милой труп.
А секс-меньшинства из ОМОНа
Бандитам разливают суп.

Их котелки как амбразура.
Вмиг разбежались кореша.
Ой, Википедия-то дура!
Про секс не знает ни шыша…

Другое дело Кама-Сутра.
Апокриф тела. Смыслов Сечь.
А за окном хмельное утро.
Пардон, трезвяк. О том и речь.

Шуршат года. Проходят мимо.
Тоскливо воет злющий пёс.
И в белом венчике стыдливом
Вперёд идёт Иисус Христос.

На краешке, над лучезарной бездной
Среди многозначительных теней,
Чуть-чуть напоминающих людей,
В потоке безгранично-нагло-лестном,

Когда фантомы, прикрываясь маской,
Шутливо, нежно портят Вам судьбу
Незначащими фразами, табу
На жизнь и на ошибки, милой лаской

Пророча статус, яркие одежды,
Карибы, несмываемый загар,
Зажмурясь сочно, новый гений, star,
Вы плачете от сумрачной надежды

Стать светочем среди глупцов несчастных,
Друзей, заплывших бытом, и коллег.
Пусть смертен каждый мелко-человек,
Харизма Ваша к плебсу безучастна…

И вот оно – расписан день на годы,
Вам выдан сейф и серенький билет.
Лишь шаг от пропасти… Вы умница, поэт!
Чудесней нет изменчивой свободы…

Армагеддон, второй Армагеддон.
Харизма прочь из вычурной столицы!
Это не сон, давно уже не сон.
Такие «немосковские» здесь лица.
И не понять, как русским-то теперь?
Чеченцы и таджики «ищут счастья».
Узбекский хоровод… Открылась дверь
«Друзьям страны» активным в одночасье.
Нас кормят и цветы нам продают,
Обслуживают в банях, в ресторанах.
Как в кишлаке, в ауле… Дом – уют,
А как назвать, что и назвать-то странно?
Раскосых глаз в метро тяжёлый взгляд,
И речь везде так ухо больно режет!
Ещё есть русские? Туда сбежал отряд,
Где тихо и не ранит жизни скрежет…
Легко ль их принял Старый, Новый Свет?
А нам терпеть лавину «чужестранцев».
Зачем? Никто не даст прямой ответ.
Армагеддон. Нашествие засланцев…

Тихо. Зимний воздух свечи не расплавит.
Снега нет и нет дождинок за окном.
Новогодний вечер неспроста лукавит,
Заливая звёздным светом каждый дом.