Литературно-художественный журнал - Этажи

© Литературно-художественный журнал, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Журнал имеет электронную и печатную версии. Печатный журнал выходит три раза в год. В него отбираются лучшие публикации, размещенные в электронном журнале. Редакция отдает предпочтение новым, не опубликованным ранее материалам.

Сайт журнала: [битая ссылка] www.etazhi-lit.ru

Эл. адрес: [битая ссылка] etazhi.red@yandex.ru

Изе Молочнику везло почти всю войну, а в феврале 1944 года везение кончилось – в один момент. Его часть стояла под Житомиром, готовились к наступлению – дальше, на запад. Изя был при штабе – смешной, в круглых нелепых очках, запасные недавно разбил, уши оттопырены, как локаторы, большущий нос, веснушки круглый год и еще эти непослушные волосы – как бы коротко Изя не был подстрижен, они все равно так сильно завивались, что торчали в разные стороны. Изя был штабным писарем, гвардии майор Валерий Игнатьевич Силантьев ласково называл его «мой еврейчик» и щелкал по носу, когда Изя вдруг задумывался о чем-то своем, но в обиду никому не давал. «Это, – говорил он, – мой еврейчик», – и к Изе никто не лез, потому что героя войны Силантьева уважали и даже немного побаивались. Ходили слухи, что в каком-то бою он собственноручно зарезал пятерых фрицев, а с таким шутить не стоило. Изя Силантьева обожал, и Силантьев это чувствовал, от того не просто щелкал Молочника по носу, но в этот момент даже чуть краснел от удовольствия – «мой еврейчик». К февралю 1944-го они были не разлей вода, куда Силантьев – туда и Молочник, только к генералу Валерий Игнатьевич своего писаря не брал, потому что военные секреты – не для оттопыренных ушей местечкового жиденка, пусть и такого сообразительного.

Говорили, что семья Изи сгинула в Терезине – вроде, обитателей его маленького украинского местечка вывезли именно туда. Чешский город смерти, чистенький и красивый, в неглубоком канале – выдры какие-то, а рядом – рельсы проложены, по ним евреев вывозили в Освенцим. Терезин во время войны превратился в гетто, и концлагерь – маленький по немецким меркам, был как бы частью этого городка, куда свозили евреев из разных мест. А Изе повезло – умел писать без ошибок, по-русски говорил почти без акцента, так что его еще в начале войны забрали в армию, и сразу – в штаб. А потом он попал к Силантьеву, и уже у него, вроде бы, узнал про Терезин. Говорили, что там многие выжили – немцы устроили в Терезине показательное гетто для мировой общественности, привозили представителей «Красного креста», даже сняли фильм – дескать, окончательное решение еврейского вопроса продвигается цивилизованно, как и должно продвигаться решение любого вопроса в просвещенной Европе. Все остались довольны, кроме тех евреев, которых отправили прямиком в печи Освенцима. Вроде бы, семья Молочника была среди последних. Но подробностей никто не знал – еврейские местечки Украины опустели, и некому было рассказать, кому повезло, да и стоило ли говорить о везении в то время. Впрочем, Изе повезло – он находился под защитой штабного блиндажа и лично товарища Силантьева, героя войны и офицера, которого евреи как нация не интересовали.