Андрей Шаламов - В родном краю и дышится привольно

Постучится он немного
И уйдёт, стихая, в даль,
Унося с собой в дорогу
Затаённую печаль…

Утро… церковь… у входа старушка,
Взгляд с надеждой и полон тоски,
Держат руки помятую кружку,
В кружке… мелочь… одни медяки.

«Ради Бога!» – промолвили губы,
(Холод лютый проник до костей,
Режет шею овчины край грубый)
Смотрит с грустью она на людей.

Сердце… настежь, любовью открыто,
С верой твёрдой, почти до краёв,
Светит нам и звучит, как молитва,
Будто пенье в душе соловьёв.

Мы, старушка, увы, виноваты,
Сердце грешное стонет, болит,
Ты, молись за грехи в день расплаты,
Бог, очисти всех нас от обид.

Утро… церковь… у входа старушка,
Взгляд лучистый и полон любви,
Паперть… руки… помятая кружка,
В кружке… мелочь… одни медяки.

Подари мне далёкое небо,
Подари камышовый закат,
Подари путь туда, где я не был,
Чтобы не было бед и утрат.

Подари васильковые степи,
Подари бриллианты росы,
Подари свет, который не слепит,
Подари мне спокойные сны.

Подари водопад откровений,
Подари чистый взгляд твоих глаз,
Подари мир прекрасных мгновений,
Что с тобою встречал я не раз.

Подари мне любовь и улыбку,
Подари мне частичку души,
Подари мне себя, будто скрипку
И о чувствах скорее скажи.

Я в ответ подарю тебе лето,
Колыбельную песню души,
Наши чувства ласкают рассветы,
Заставляя мгновенья спешить…

Сверкнула молния, как вспышка
Над головой,
И слёзы с неба… ждём передышку,
Перед другой…
Вся ярость неба и гнева вскрики,
На диссонанс…
В глазницах окон неона блики
Пугают нас…
Душа, как арфа… свежо и сладко
Поёт струна…
А слёзы смыли грозы остатки,
И тишина…
Сверкнула молния нам напоследок,
Ушла дугой,
Озоном пахнет, июньским летом…
И вновь грозой…

Я думал о тебе, я слушал тишину,
И сосны на холме кокетливо шумели,
Качались на ветру, вонзаясь в вышину,
А рядышком внизу – растрёпанные ели.

Я часто приходил из города сюда,
Здесь чувствуешь душой созвучие с природой,
Здесь голова-хрусталь и свежая всегда,
И дышится легко пьянящею свободой.

Я часто уставал, усталость брал с собой
В знакомые места, знакомые мне с детства,
И отступала боль и приходил покой,
Они живут всегда как будто по соседству.

И с ясной головой я шёл к себе домой,
Опять бродил душой по дебрям лабиринтов,
И в каменном мешке удушливой волной
Вновь город наступал проблемами инстинктов.

Я шёл опять сюда, я слушал тишину,
И сосны на холме кокетливо шумели,
Лишь здесь я понимал мгновений глубину,
И суетность всего, что сделать не успели.

Костёр потрескивает жадно,
Огонь тепла и жизни нить,
Он дышит страстью беспощадной,
А может угли погасить,
То режет ночи безмятежность,
Подбросив искры, как салют,
То окунает в бесконечность,
Давая странникам приют.
А как приятно под гитару
Попеть здесь песни, гимн костру,
Подкинув дров, отдаться жару,
Смотря на звёзды, в темноту.
В костре покой и вдохновенье,
Порою буйство и игра,
Костёр огня с теплом рожденье,
А также света и добра…

Если ты, хотя бы в жизни раз,
Посмотрел в глаза любой собаке,
Там увидел: радость, боль, и страхи,
В беспокойном взгляде её глаз.
Не предаст, друзей не предают,
Это философия собаки,
Мы другие, как же ей, бедняге
Рассказать, за что так больно бьют…
Эти люди, что её щенком
Отнимали у родившей суки,
А потом пинали, так, от скуки
Кованым тяжёлым сапогом…
И бедняга уползала в угол
Тихо по-животному скуля,
Бил хозяин, а она любя,
Всё прощала, он считался другом…

Очень странно, чаще бьют таких,
Кто не может сам ответить сдачей,
Бьют собак, детей, кто тоже плачет,
Их душа страдает за двоих…
Мы черствеем сердцем и душой,
И, увы, встречаются подонки,
Души утопивших в самогонке
И считавших ближнего слугой…

Ты поймай собачий добрый взгляд,
Просто покорми, ну дай краюху,
Ты подаришь слабым силу духа
Приласкав, они Вам всё простят…

В шёлковых берёзах
Сонный шёпот кедра,
В летних бурных грозах
Завыванья ветра.
С дальнего пролесья
Начались раскаты,
Будто с поднебесья
Грохот канонады.
Всё залилось блеском
Молока и стали,
Над притихшим лесом
Молнии блистали.
Быстротечны летом
Непогоды слёзы,
Любим мы за это
И дожди, и грозы.

Река, простор, песок,
Кустарник и лесок…
Пейзаж, окрестный вид,
Лишь только пляж закрыт…

Забор, сарай, овин
И старый магазин
Почти всегда пустой
На улице простой…

Родные всё места,
Ни ямки, ни куста
Не пропустили тут,
Лес, поле, клуб и пруд…

А детство, как рентген,
В нем нет, как в жизни «стен»,
Что могут удержать
От фальши и измен…

Родные и друзья
Все в сердце у меня.
Традиции добра
Не гаснут никогда…

Поляна земляничная,
Дорожка до ручья,
Стремнина фееричная
Зовёт к воде меня.

Журчащими порогами,
Звенящим серебром
Он стал реки истоками,
А попросту – ручьём.

Хрустальною, целебною
Умоюсь я водой,
Пойду своей дорогою,
Своею стороной.

А мысли возвращаются,
Опять к ручью маня,
Водою очищаются,
Очисти и меня.

Глазёнки горят и душа нараспашку —
Такой я запомнил соседку Наташку,
Готовность умчаться по первому зову,
Ведь кто не попросит – поможет любому.
Наташка – два бантика, чудо-косички
И голос-звонок, как у радужной птички,
Жалеет и лечит собачек и кошек,
Ведь ей отдыхать-расслабляться не гоже.
Порядок у нас во дворе и беседке,
Спасибо Наташке, девчонке-соседке.

Деревенька моя, покосившейся стайкой дворы,
Между ними колодец, застывший в тоске журавлиной,
Мне, действительно, жаль время той улетевшей поры,
Когда с нашей деревни писать можно было картины.

Вспоминаю приглядность добротных красивых домов
В разрисованных ярких и ладных наличниках окон,
А за клубом в лугах запестревшее стадо коров
И пастух задремавший под стогом во сне одиноком.