Johnny Kush - Шёпот ветра

Вот только помнится ещё вчера
Она ему так мило улыбалась,
Но нет её сейчас, ведь от пера
Она уж так давно скончалась.

Он ей тогда не мог ничем помочь,
Он просто занят был каким-то делом.
Да и кто знал, что именно в ту ночь
Он должен был прикрыть девчонку своим телом.

Когда он оказался рядом с ней,
Слезами её глазки уж светились.
Её уста шептали: «Я люблю тебя сильней…
Сильней, чем эту жизнь… и я прощаюсь с ней…».
Затем её небесной красоты зрачки вдруг замерли и в памяти его на долгие века запечатлились…

И вот он полупризрак, получеловек
По свету бродит в поисках тех отморозков,
Которые с ножом из века в век
Пытаются мир заселить плодами собственных отростков.

Он, не задумываясь, вены вспарывал любому,
Кто только нож успел достать и им грозить ему.
И смерть свою нашёл не от ножа, а по-иному:
От пули, пущенной ему прям вслед, которая досталась только волку одному.

Он умирал беззвучно и недолго.
Его глаза слезы покрыла пелена.
Он понимал, что крестовый поход кончен и без толку…
А перед глазами лишь она, она, она…

Все говорят мужчине нельзя слёз пускать на волю,
Но пусть об этом только говорят.
Ты волк и знаешь, когда стоит воевать за честь свою, за незнакомку вволю,
А когда стоит плакать, чувствуя, как сердце пожирает адской боли яд!!!

Moonlight
Сидел я без музы, сидел у стены,
Но муза явилась как свет от луны,
Который прорвался сквозь окна ко мне,
Который меня озарил в тишине.
Он был как учитель, как мой лучший друг,
Пред ним красота обнажалась вокруг.
Он тайны свои для меня приоткрыл,
Шептал он о небе, о силе светил.
Привык я к нему, лишь к нему одному,
И каждую ночь посвящал лишь ему…
Садился на корточки здесь, у стены,
И здесь в лунном свете смотрел жизни сны.
Он мне рассказал много разных чудес,
Которые друг подглядел мой с небес.
Он видел, как судьбы сливаются ночью,
Смотрел, как сердца разрываются в клочья…
Он многое видел, он многое знал
И опыт бесценный весь мне отдавал.
Я лунному свету людей объяснял
Их жизнь, бытие – он нас не понимал.
Он мне говорил: «Вы зачем так сложны?
Вам жить и любить… что ещё вы должны?
Мне вас не понять никогда, никогда,
Моя ж красота вам дана навсегда!!!»
– «Мой друг, я согласен, ты превосходен!!!
И вряд ли есть кто-то, тебе хоть подобен!!!»
Он мне же сказал: " Вы ведь так одиноки,
Сидите, мечтаете, пишите строки…
Вот ты тут сидишь, и она там сидит,
Ведь ты же грустишь, и она там грустит…
Ты хочешь, сведу я вас вместе навек???»
– «Что мне твоя вечность, я ж простой человек,
И если действительно вместе нам быть
То время судьбой можно не торопить…»
– «Вот это бездействие вас и погубит,
Ты любишь (сам знаешь), и она тебя любит…
Зачем же тогда ты сидишь здесь сейчас?
Или ты ждёшь, чтоб огонь ваш погас?»
Я даже ответить ему не успел,
Как солнце поставило ночи предел…
Мой друг, не хотя, правду-матку сказал
И в душу мою лишь тоску понагнал…
Сам знаю, он прав, и она ведь грустит,
Почему не могу я нарушить лимит,
Установленный кем-то мне с ней вопреки,
Почему не могу, я нарушу… курки,
Те курки, что под пальцами дрожью горят,
Те курки, что однажды нас жизни лишат…
Но причём здесь курки? … Нет, они подождут,
А сейчас прямо к ней… и пускай хоть убьют…

POINT D’HONNEUR

Он должен был так поступить,
Нельзя было дать волю трусости, исчезнуть, испариться,
Он перед всеми клялся до конца её любить,
А раз её затронули – то нужно на смерть биться!!!

«Эй, сударь, ваше жалкое лицо и пару лет
Я не хочу взирать на этом свете,
За честь её я постою – берите пистолет
И на презрение моё мне выстрелом ответьте!!!

Коль я не прав – судьба даст наказанье мне,
Если не правы вы, вам не сыскать прощенья,
Пусть будет так, и завтра ночью при луне
Я вам устрою всех грехов: земных и адских – отпущенье…»

Да будет так! Удача не спасёт виновных,
И виноватым крест посмертно суждено нести…
Да будет так! И гимны песняров церковных
Вам наконец удастся слышать и свободу сможете вы наконец-то обрести.

Та ночь была бессонна, много мыслей блудных
Ходило в голове, глаз мне не дав сомкнуть,
Мне вспоминалось всё: от радостей до дней приблудных,
Которые я только ныне в память смог вернуть…

Луна была в «зените», ветер бодрый,
Такой обычно ночью мне в любви удачу предвещал,
Но чувствовал, сегодня этот ветер подлый
Лишь усмехался, запах крови предвкушал.

Вот на поляне, освещённой лунным светом
Стоим я, секундант и он – мой друг и враг,
Под нами кровь других, закрытая печатью, ветом,
Но скоро мы сорвём печать – мир погрузив во скорбный мрак.

«Прошу берите пистолет!» – «О, нет, я только после вас.»
«Ну что ж, вас не спасут манеры, вежливость и этикет…» —
«Да, впрочем, сударь, как и вас,
Ведь согласитесь, только кровью мы украсим тот букет,
Который создавали здесь до нас!!!»

«Согласен, но не время болтовне,
Считаю пять шагов и, сударь, вы в огне.»
«Не спорю, сударь, но представьте, что и мне
Приятно будет видеть вас в покойной тишине!!!»

«Ну что ж, тогда приступим?» – «Да, пора уже!»
И с этими словами противники шагнули кто куда,
Задерживая страх и сердца стук в душе,
И понимая, что шагами они уходят с этой жизни навсегда…

Я поворачиваюсь – слышу щёлк курка
И вижу блеск в глазах, и подлость оппонента чувствую.
Вдруг боль, и кровь течёт иль хлещет прямо из виска,
И умереть уж хочется, но не сейчас, и он умрёт – предчувствую!

Чуть пошатнувшись, падая, стреляю,
И вижу свет в тоннеле и его,
Он, улыбнувшись, держится за бок… я умираю,
Но чувствую, что не уйду один, а прихвачу его.

Всё та же освещённая поляна, всё тот же секундант,
Нас нет – здесь пара трупов только,
И тот гулящий ветер – ненависти дуэлянт…
По нам ещё не заскучал никто, нисколько…

Прости, любимая, но по-другому я не мог,
Пойми, смерть – это порожденье мести,
Я так люблю тебя… ушёл, прости, остаться я не смог…
Я выполнил завет отца, и отстоял я ДЕЛО ЧЕСТИ.

Он должен был так поступить,
Нельзя было дать волю трусости, исчезнуть, испариться,
Он перед всеми клялся до конца её любить,
А раз её затронули – то нужно на смерть биться!!!

Она сидела, нежно гриф гитары обнимая,
И что-то сладостно шептала в темноте.
Она пыталась петь, но дрогнул голос, и, кусая
Губёнки алые, она вновь отдавалась пустоте.
Той пустоте, что душу укрывает одеялом
И в долгий сон нас отправляет прямиком,
Из-за которой чувствуешь себя пустым, истерзанным и вялым.
Она была полна сей пустоты, лишь угольком
Каким-то малым, тлеющим, ничтожным
В глазах её горел безумный, глупый интерес.
Забрался к ней в глаза он как-то тихо, осторожно,
Но с каждою секундой оживал и разгорался словно дикий бес…
Я не был с ней знаком, не повезло наверно, ну да ладно,
Но взгляда мне её хватило навсегда.
Он был ни как у всех, он был, он был… прохладным
И обжигающим – всё вместе, слитое в едино – буду помнить это я всегда.
Я не сказал ни слова, и она молчала, продолжая
Наигрывать гимн преклоненья красоте.
Сидела, так красиво гриф гитары обнимая,
И что-то сладостно шептала в темноте…