Виктор Кифоренко - Любовь, как заря

Ангел мой хотел проститься, думал Вас забуду я.
Но душа моя томится, Вам пишу любовь моя.

Приказал отбыть мне в отпуск, командир мой полковой,
Предъявив корнету пропуск, я отправился домой.

Благодать, конец апреля, дом родной, так нет его.
Вырос я при храме в кельи и родных нет ни кого.
Легендарный полк наш бравый в Петербурге службу нёс,
Вот куда отбыть мне право, предо мною встал вопрос.

Петербург хоть город знатный, но приелся за года, я хотел попасть куда-то,
Где я не был никогда.

Петергоф – вот сон красивый, весь в фонтанах золотых,
Думал я тогда служивый, что влюблюсь вдруг среди них.
Выбрал я сие творенье, так, заполнить свой досуг,
Ваше светлое явление, поразило меня вдруг.

Вы явились как Фемина, в этот тихий закуток,
Вместе с штатским господином, подойти я к Вам не смог.
Всё о Вас узнал я быстро, Вы графиня, но увы,
Вдруг исчезли в парке мглистом, подарив мне только сны.
Я узнал, что Вы в разводе, что и друга нет у Вас,
Я тонул, я был на взводе, от бездонных Ваших глаз.

Я искал Вас, Вы мне снились, часто приходил к дворцу,
Вы как солнышко явились, отпуск мой пришёл к концу.
Всё казалось бесконечно, я к Вам страстью запылал,
Что расстанемся беспечно, даже не подозревал.
Теплый вечер, тот красивый, не забыть мне ни когда,
Я влюблённый и счастливый, думал будет так всегда.
Мы гуляли у фонтанов, пел прибой тогда для нас,
Стали вы мне так желанны, но пришёл разлуки час.

Я вернулся вновь на службу, но совсем уже другой,
Не искал компаний дружных, поражен я был тоской,
Тосковал о Вас прекрасной, лишь о Вас одной мечтал,
Лик Ваш светлый, в небе ясном, каждый миг я рисовал.

После бравурных учений, после маршей удалых,
Я спешил в уединение, слушать плески волн речных,
Так прошли почти два года, в службе, в вере и любви,
Были разные невзгоды, но всегда мне снились Вы.

Служба шла моя прекрасно, Петербург пленил красой,
Я мечтал Вас видеть страстно, от любви был сам не свой,
Вот однажды Вас увидел, Вы на сцене, Ваш успех,
Может быть я Вас обидел, тем, что хлопал громче всех.
За кулисой Вас я встретил, понял вдруг, Вы далеко,
С Вами быть в помпезном свете, знал, мне будет нелегко,

Славный полк наш вдруг созвали, в миг в Москву перевели,
С Вами видеться едва ли б, Мы теперь уже смогли,
Я решил в любви признаться, предложить Вам стать моей,
Но узнал, гастроли длятся вот уже пятнадцать дней.
Так отбыл в Москву златую и в письме признался Вам,
Как о Вас одной тоскую и что Вам всю жизнь отдам.

А письмо так не отправил, это было выше сил,
И желанье не оставил, очень сильно Вас любил.
Ждал я отпуск и сверкнула, наша встреча впереди,
Петербурга нежный отзвук зазвучал в моей груди.

Как в театре Вас увидел, я подумал, Боже мой,
Я же это не предвидел, я для Вас совсем чужой.

Вы кивнули мне приветно, мол, бонжур, адьё, пока,
А я понял, в мире этом, от меня Вы далека,
Оглушенный стиснув зубы, я пошел, был словно пьян,
Улыбался, сморщив губы и твердил, какой болван.

Отпуск свой в Москве продолжил, я во всем себя винил
И в терзаниях тревожных, всё равно я Вас любил.

Ваш театр к нам однажды, прибыл на гастроль в Москву,
Все, что было, то не важно, вспомнил я опять тоску.
Вспомнил взгляд и Ваши плечи, и небесный голос Ваш,
Жёг я долго ночью свечи, от тоски жевал грильяж.
Думал я, что все забуду, что легко пожечь мосты,
Вы ж мне кажетесь повсюду, вновь мне дарите мечты.

Наша часть уж на привале, сутки под Бородино,
Точим сабли, пьём в бокалах деревенское вино.
Враг серьёзный с нами бьётся, но отчизна будет жить,
Даже если нам придется, всем здесь головы сложить,

Я люблю Вас как и прежде, очень жаль, что Вам не мил,
Петергоф – мой град надежды, Вас мне ангелом явил.

После концерта, в тихом парке всегда любил побыть один.
Я слушал птиц в закате ярком вдруг, кто-то крикнул: «Господин».
Я обернулся, предо мною стоял совсем седой старик.
«– Простите друг что беспокою, но загляните в этот лик…»
Я этим был обескуражен, но кинул взгляд на медальон,
Там были Вы мадам, всё та же, в кого я сильно был влюблён.

«– Возьмите эту безделушку, она увы не для меня,
Но знайте это не игрушка, там Муза страсти и огня.
Я медальон сей у корсара за десять золотых купил,
С тех пор забыл я про гитару, искал её и так любил.
Объездил свет, не мало видел красавиц пылких многих стран,
Но я не знал и не предвидел, что попаду в её капкан.

Заметьте в медальоне этом, то есть она, то её нет,
Лишь место то лучится светом и это есть её секрет.
Я бывший музыкант и грёзы боюсь к унынью приведут,
И поиски небесной розы совсем с ума меня сведут.
Возьмите эту вещь любезный и я уеду в тот же час.
Сей медальон мне бесполезен, но там я, сударь, видел Вас.»

Он дал мне медальон и скрылся, запомнил я его слова,
Потом вдруг, лик Ваш удалился и заискрилась там Москва.
Усадьба дивная у пруда, толпа господ и светских дам,
Звучал оркестр, солнце-чудо сияло несказанно там.
И вдруг я понял, где Вы были, на месте том лучится свет,
Там яркий день, там изобилье и никакой печали нет.

Не спав всю ночь я грезил Вами, О, Муза, сладкий мой кумир,
Но утро новыми делами, вернуло мне мой прежний мир.
Я отработал в Златоглавой, в усадьбах многих, знатных был,
И мне не нужно было славы, я взгляд Ваш солнечный ловил.
Приехав в Питер с настроеньем, я снова в парк пошёл гулять,
Понежить слух свой птичьем пеньем, о Вас любимой помечтать.

Однажды в парке взял я лодку, катался целый день тогда,
И там, на самой, на серёдке, пал медальон на дно пруда.
Я шёл разбитый от потери, я уронил как будто Вас.
О мог ли я печаль измерить в тот странный, злополучный час?
И вот, по золотой аллее на встречу мне идёте Вы,
Я замер вдруг, шагнуть не смея и запылал весь от любви.

Вы предо мной моя Богиня, я рассказал всю правду Вам.
Теперь скажите Ваше имя, иль угадаю его сам,
«– Отец мой – Свет, моё начало, меня Лючия он назвал,
Когда уже я взрослой стала меня на землю он послал,
Что б людям я свой свет дарила, оберегала их досуг,
А я вдруг очень полюбила, Ваш предок мне земной супруг.
В злосчастный шторм погиб любимый, лишь медальон остался мне,
С тех пор своим отцом презримой, живу забвенной на земле.