Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века. Том 2. Неизданные стихотворения и поэмы

о господи! – сказал я
и стал отрубать
свою двести первую руку
потому что не хочу я
обнимать всех женщин на свете
среди них
есть глупые и лживые
потому что не желаю я
пожимать руки всем мужчинам на свете
среди них
много злых и трусливых
потому что не буду я
провожать миллионы своих друзей
у меня их нет
и слава тебе господи!

вечером на нашей улице
раздался женский крик:
помогите! помогите!
я выскочил из дому
и увидел хорошенькую
мило одетую женщину
– что случилось? – спросил я
– ничего особенного – сказала она –
помогите мне выйти замуж!
– с удовольствием! – сказал я
и женился на ней
ночью на набережной
кто-то крикнул: помогите!
я бросился на крик
и увидел окровавленного человека
рядом с ним лежало мертвое тело
– помогите мне скинуть его в воду! –
сказал человек
– хорошо – сказал я
и мы бросили мертвое тело в Неву
под утро мне приснилось
что на меня упал огромный метеорит
и мне никак из-под него не выбраться
я кричал изо всех сил:
караул! помогите! помогите!
но никто не пришел мне на помощь

когда я проснулся
жена уже одевалась
– помоги мне застегнуть лифчик! –
попросила она
я вздохнул и застегнул

первый
махнул плетью
и воин с плоским лицом
вспорол мне живот
кривым восточным кинжалом

второй
произнес страстную речь
и меня голого
втиснули в газовую камеру

третий
погладил усы
и я умер от истощения
в лагерной больнице

я мог бы сказать
что это излишняя жестокость
но кому это нужно?

высохший от баланды
синий от удушья
и к тому же с распоротым животом
я гляжу
на великих мира сего
и ничему не удивляюсь

не гнушаться
дрянным шницелем
в грязной закусочной
все-таки пища

не гнушаться
пасмурным серым днем
с пакостным дождиком
все-таки день

не гнушаться
выпивки
с веселыми христопродавцами
все-таки люди

напиться
и хохотать до упаду
слушая их рассказы
о том как ловко и бессовестно
они продают Спасителя
все-таки смешно

а после
прийти домой
и повеситься на бельевой веревке
веревки тоже не надо гнушаться
все-таки смерть

зачем ты пришел сюда
дурачок?
чего ты все хмуришься?

смотри-ка
вон облако белое
с синим брюхом
а вон вороны на проводах
сидят
качаются –
ветер сильный!

зачем ты пришел сюда
дурачок?
тебя же никто не звал!

берут меня под локти
и подымают
мне страшно и сладко
и рот полон слюны
а плюнуть некуда
столько внизу народу собралось
все смотрят на меня
снизу вверх
но никто не спросит
куда меня подымают
я и сам не знаю –
подымают и ладно
жаль только
что плюнуть некуда

привет тебе
дорогой Гарсиа
привет коллега!

прошло уже тридцать лет
с той теплой
лунной
пахнувшей апельсинами
ночи
когда убийца
выстрелил тебе в лицо

у нас на Земле
все по-старому
женщины рожают детей
и делают аборты
мужчины пьют водку
и воюют
по субботам
все ходят в кино

если не трудно
пришли райских яблок
у нас они стоят дорого

будь здоров
дорогой Гарсиа!
будь здоров
дружище!

P. S.

пожалуйста
положи яблоки в вату
не то они побьются в дороге

стоял стоял
и вдруг рухнул
устал стоять?
стоял сто лет
и вот пожалуйста
взорвали его что ли?
стоял три тысячи лет
и на тебе!
быть может от старости?
стоял миллион лет
и рухнул прямо в пепельницу с окурками
редкий случай!

а какой был мост!

между безумием и разумом
между добром и злом
между Азией и Европой
между концом и началом
между людьми и животными
между жизнью и смертью

уникальнейший мост!

и никто не удивился
никто не вздрогнул
никто не ужаснулся
никто даже не чихнул
обидно!

спящие спали
скучавшие скучали
стоявшие стояли
упавшие лежали
дрожавшие дрожали
поевшие рыгали
мертвые гнили
и хоть бы хны!

по мосту
шел человек с зонтиком
его тело нашли в пепельнице
среди окурков
а зонтик не нашли

зонтик
пропал
бесследно

да
Леонардо был гений
и женщины вероятно
всегда хорошо относились
к живописи Леонардо
да
на улыбках женщин
собаку съел Леонардо
и он научил меня верить
этим неверным улыбкам
да
но когда эта женщина
с улыбкой сказала мне:
знаешь
ведь я никогда не давала
тебе никаких обязательств! –
я стал относиться враждебно
к живописи Леонардо

жена ушла на работу
и оставила на туалетном столике
горку черных железных шпилек
я выложил из них круг
потом – крест
потом – треугольник
потом я сложил их столбиком
и получилась
мощная металлическая башня
я взобрался на самый верх
и посмотрел вниз
внизу были облака
над ними летали
реактивные лайнеры
ого! – подумал я
и попробовал спуститься
но не тут-то было:
шпильки отсырели
и стали скользкими
так и сижу на этой башне
жена придет с работы
и ахнет

часы бьют полночь
и выходят фигуры:
Гай Гракх
Ду-Фу
Малюта Скуратов
Франсуа Вийон
Монтецума
Вольтер
и маршал Тухачевский
все рассаживаются в комнате
и начинается спор
о смысле Истории

Гай Гракх кричит больше всех
а Вольтер ехидно улыбается

я слушаю и помалкиваю –
я еще не вошел в Историю

и не войдешь! –
говорит мне Малюта Скуратов
и гогочет
тряся рыжей бородищей –
ей-богу не войдешь!
ишь чего захотел!

во дворе
меня убивают грабители
на сцене
меня протыкает шпагой Лаэрт
в Китае
мне ломают ребра революционеры
в кино
мне стреляет в затылок эсэсовец
а по улицам
бродят наглые молодые люди
и пристают к скромным девицам
к тому же
весенние платья женщин
очень яркие и режут глаз
и когда едешь на вокзал с чемоданом
то кажется что все на тебя смотрят
а когда входишь в купе
то боишься
что соседи окажутся слишком общительными
но мы выйдем все вместе
на последней станции
и они тоже выйдут –
тот идиот в Вильнюсе
у костела святой Анны
(мял в руках кепку
взгляд был просящий и выжидательный)
тот слепой с транзистором
у Казанского собора
(дышал свежим воздухом
и слушал Баркаролу Шуберта)
тот парень с рюкзаком
на вершине Кара-Дага
(спросил, как пройти к морю
а море было все на виду – огромное)
тот человек
стоявший в открытом окне на шестом этаже
(он был голый до пояса
и мыл стекла)