Людмила-Мила Полыгалова-Наумова - Тысячи проб и ошибок. Сильная, слабая женщина. Стихи

Загрустила Осень —
Лето попрощалось.
Вот уже и Зимушка —
Ночевать осталась…

Облетели листья.
Солнышко не греет.
Только Ветер злится —
Гнет к земле деревья.

Плачет Осень в парке,
Сидя на скамейке.
А Зима и Ветер —
Бродят по аллейке.

Птички утешают —
Тонкую рябинку.
А она в ответ им —
Согревает спинку.

Встала Осень тихо.
Выпрямила плечи.
И ушла красиво —
В этот грустный вечер…

Так странно море, снится мне ночами,
– словно я тону.
Волны очень быстро, грубо обнимают,
– только я молчу.
Паники не чувствую, от страха не дрожу
– и на помощь я, никого не жду.
Брызгами солеными, капельки во рту,
– море, море дивное, я так тебя люблю.
Желанье необъятное, как в омут с головой,
– хочу в твои объятия, и слушать,
Как прибой, ругается со скалами
– их новой бьет волной.
А ветер подгоняет и чайкам вторит вслед,
– уйдите окаянные, от вас тут спасу нет.
Взлетают белокрылые, ища другой приют,
– а мне безумно хочется, кормить их хлебом с рук.
И вот как получается, коль гость я редкий там,
– «топить» меня, в ладонях непокорного —
Я доверяю снам…

На стенах голыми ветвями —
Рисует узоры ветер тенями.

Под отсветом ночного фонаря —
Снег падает, земле уют даря.

В тумане серых облаков —
Плывет луна, без лишних слов.

Взойдет на утро солнце вновь —
Своих лучей даря любовь.

Я, может быть, схожу с ума —
Но в город мой пришла зима.

И с кружкой чая у окна —
Сижу вторую ночь без сна.

А за окном, как мягкий плед —
Кружась, ложится первый снег.

Эти серые капли дождя,
что по стеклам трамвая стекают.
Поцелуи на теле моем,
твои, напоминают.…

Прячет солнце глаза,
и за тучи опять ускользает.
От меня,
словно страшную тайну скрывает…

И только серые капли дождя —
Меня, как никто понимают.
И смертельные раны души —
Лечить, только им доверяю.

Выхожу из трамвая,
и дождик стеной окружает.
Как когда- то и ты —
до дома меня провожает.

Я понять не могу почему,
судьба так поступает.
И в другие миры,
дорогих нам людей отправляет.

Отсырели мои годы, словно спички.
Ни искры, ни света, ни огня.
Но я продолжаю чиркать по привычке,
Обдирая все края у коробка.

Помахала мне рукой надежда.
И любовь сбежала в никуда.
Но, я продолжаю верить, как и прежде,
Что, хоть одна, сухой найдется, спичка у меня.

Когда выходит из-за тучи солнце,
– раскинув, в стороны лучи,
Становится прозрачным даже донце,
– той неглубокой, маленькой реки,

В которой, отражалось сине небо,
– и плыли облака как корабли.
Довольную улыбку помню деда,
– когда на удочку цеплялись караси.

И ту березку, стройную, у дома,
– под ней писала свои первые стихи.
Как высоко сейчас поднялась ее крона,
– не видно веточек на уровне руки.

Когда выходит из-за тучи солнце,
– раскинув в стороны лучи.
Я вспоминаю то в избе оконце,
– что никогда не оставалось без свечи…

На небе ночь плетет очередной узор,
– незримой нитью, оплетая звезды.
На берег лег луны серебряный убор,
– и ветер нежно убаюкал волны.

Лучей горячего, оранжевого солнца,
– еще хранит песок тепло на берегу.
В лунной дорожке рыбка трепыхнулась звонко,
– лишь на мгновение, встревожив тишину.

Скользит прохлада высоко в горах,
– и скоро спустится, босой росой на землю.
Затихли птицы в айвовых ветвях,
– и бородатый ветер, где то дремлет.

Соленый воздух облачается в туман,
– к утру на берег упадут его «слезинки».
Волной морской, он был пленен и пьян,
– и без конца бы «целовал» ее «морщинки».

Но та помолвлена давно, с другим,
– Ей, ветер «в косы», днем, вплетает брызги.
А чистый воздух всем необходим,
– иначе, не было бы нашей жизни.